Что и как праздновали в Каффе в XV в.?[773]

В XV в. генуэзская фактория Каффа, получившая от римских пап официальный статус civitas, стала крупнейшим городом Причерноморья. Генуэзские власти стремились превратить ее не только в административный центр всех своих поселений и владений в бассейне «Великого моря», что было закреплено Статутом Каффы 1449 г.[774], но и добивались от пап возведения ее епископа в архиепископский сан, «attenta urbis celebritate»[775]. По различным оценкам современников, в том числе, в зависимости от того, включались ли жители пригородов и предместий в общее число, население Каффы в XV в. составляло от 10 до 70 тыс. человек[776]. Это население было полиэтничным. В Каффе проживали латиняне (не только генуэзцы и лигурийцы, но и другие западноевропейцы, в основном из Северной Италии), греки, армяне, татары, русские, зихи, грузины, евреи, валахи, арабы, персы, представители иных народностей и нескольких конфессий[777]. Население говорило на разных языках (при очевидном существовании и некоего общего «лингва франка»), придерживалось разных традиций и обычаев[778]. Подлинной скрепляющей основой были торговопредпринимательские занятия горожан, особая торгово-распределительная роль Каффы в регионе[779]. Впрочем, и эта основа не была прочной: раздоры и конфликты, особенно при ухудшении экономического и политического положения, сотрясали город и в конечном счете привели к его сдаче османам в 1475 г.[780]

В историографии высказывалось мнение об известной толерантности администрации всей Генуэзской Романии, включая и Каффу, к верованиям и обычаям местного населения[781]. В принципе мы не ставим под сомнение эту прагматическую позицию как самую общую систему отношений, особенно в сравнении с другими регионами, оказавшимися под властью «франков» после IV Крестового похода (Афино-Фиванским герцогством каталанцев или Латинской империей, например), где господствовал принцип сегрегации греков и завоевателей. И все же, такой подход нуждается в акцентуации: толерантность генуэзцев не была всеобъемлющей. Юридически она оформлялась (если вообще оформлялась) не как принцип равноправия разных этносов и конфессий, а как принцип допущения к определенной сумме прав и привилегий. Публикуемый ниже документ показывает, что она сочеталась со вполне определенной ориентацией на системы ценностей, выработанные Римско-католической церковью и стремлением к их утверждению даже в городах с явным преобладанием нелатинского населения, как Пера и Каффа.

После того как власть Миланского герцога в Генуе (1421–1435 гг.) была свергнута, Республика предприняла ряд реформ. В их ряду был и пересмотр календаря общеобязательных праздников с фиксацией нерабочих дней, произведенный дожем Томмазо Кампофрегозо (1436–1442) с согласия архиепископа Генуи. Соответствующее постановление было издано 2 января 1437 г. и ратифицировано анцианами 2 августа того же года с включением в корпус статутов коммуны[782]. Текст постановления и новый каталог праздников сохранились в Секретном архиве Генуи и были изданы Дж. Бальби[783]. Бальби упомянула и то, что этот каталог был направлен 4 января 1440 г. для жителей Каффы и Перы, но не опубликовала и специально не проанализировала это постановление[784].

Общегенуэзская реформа календаря 1437 г. существенно уменьшила количество праздничных дней — с 82 (в 1375 г.) и 69 (1410 г.)[785] до 51 (из которых 5 было полупраздничных). Сокращению подверглись главным образом некоторые дни памяти местных лигурийских святых. Ряд дат был объявлен полупраздничными. Помимо целей способствовать деловой активности граждан находившейся в кризисе республики, преследовалась и чисто церковная цель — увеличить подаяния в церквах в дни наиболее торжественных праздников и избежать сильного их сокращения при обилии праздников, как это было раньше[786]. Исполнение праздничных дней считалось обязательным. С каждого нарушителя статуты Перы, например, предусматривали штраф в 1 перпер. Трудиться без специального разрешения подеста в эти дни было запрещено[787].

Документ, направленный в Каффу, отчасти повторил текст генуэзского постановления 1437 г. Публикуемый документ находится также в фонде Diversorum, Registri Секретного архива Генуи[788]. Этот фонд содержит картулярии важнейших постановлений высших властей республики, мандаты чиновникам и другие официальные документы. Наш документ датирован 4 января 1440 г. и является канцелярской копией предписания дожа Томмазо ди Кампофрегозо и Совета старейшин Генуи о том, какие праздники следует отмечать в Пере и Каффе как нерабочие дни. Преамбула постановления 1440 г. существенно отличается от текста 1437 г. Она содержит маргинальную помету: «о том, какие дни следует праздновать в Каффе». Упомянутые в постановлении 1437 г. имена членов комиссии, предложивших реформу, а также мотивация отсутствуют. Зато указаны имена анцианов, принявших решение в 1440 г., введена специальная пространная преамбула, относящаяся к Каффе и Пере и разъясняющая устанавливаемый порядок и обязывающая подеста Перы и консулов Каффы строго соблюдать предписанное. В самом каталоге праздников отличий от генуэзского прототипа 1437 г. нет.

В постановлении 1440 г. указывается, что в Пере и Каффе проживают латиняне, греки, армяне, евреи и всем им надлежит знать, какие дни для всех, независимо от конфессий, являются выходными. В прилагаемый список, помимо всех воскресений, попал 51 католический праздник.

В эти дни всем жителям Перы и Каффы, любого вероисповедания, запрещалось трудиться, в то время как в остальные дни жители сами определяли отмечать ли им, или нет те или иные праздники, и никто не мог принуждать их к этому. Таким образом, обязательным для всех проживающих в Каффе и Пере был набор ряда католических праздников. Часть из них полностью совпадала с православными (24), часть не совпадала по датам (18), некоторые полностью отсутствовали в православном церковном календаре того времени (9)[789]. Армянские[790], мусульманские и иудейские праздники никак не фигурируют в списке, но, разумеется, они не запрещались и допускались сверх общеобязательных католических празднеств.

Помимо большинства двунадесятых праздников (исключение составили Вход Господень в Иерусалим, Преображение, Воздвижение Креста, Введение во храм), в каталог попали дни памяти святых патронов Генуи: свв. Георгия, Лаврентия, апостолов Симеона и Иуды, а также наиболее чтимых генуэзских святых — Сира, Ромула и основателей орденов нищенствующей братии — Франциска Ассизского и Доминика. Явно просматривается тенденция к унификации праздников в метрополии и факториях. Это приводило к тому, что даже престольный праздник соборной церкви Каффы, св. Агнессы, или храма св. Клары, не попали в каталог обязательных празднеств.

Статут Каффы 1449 г. показывает, что наиболее торжественно там отмечались Рождество, Богоявление, Пасха, что вполне традиционно для всего христианского мира, а также предпразднество Рождества Иоанна Предтечи и праздник св. Георгия. Расходы казначейства (массарии) на празднование сочельника и Рождества составляли 1470 серебряных аспров, на Пасху — 606, на Богоявление — 487, на канун Дня Иоанна Предтечи — 303, на праздник св. Георгия —144 аспра. Кроме того, массарии разрешалось ежегодно тратить на иные праздники, главным образом дни поминовения, от 1000 до 2000 аспров[791]. Подобные же расходы производили и казначейства других крупных генуэзских черноморских факторий, например, Солдайи, Чембало, Таны[792]. Кроме того, небольшие суммы (от 80 до 160 аспров) ассигновывались нескольким храмам Каффы на покупку свечей в престольные и некоторые великие праздники. В числе церквей, перечисленных по этому поводу в Уставе Каффы 1449 г. — храм св. Марии на Базаре, собор св. Агнессы, церкви свв. Лазаря, Иоанна Предтечи, Петра и Павла, Марии Магдалины, Клары, Иакова, Лаврентия и др.[793]

На праздники Рождества и в канун Рождества Иоанна Предтечи (24 июня) в Каффе устраивалась иллюминация и фейерверк. Они проходили на площади близ дворца консула и на набережных. На площади большое бревно ставилось в центре костра, привозился воз дров и все необходимое для ludo ignis — фейерверка. Во дворце в сочельник устраивался прием, на котором гостям подавали как сухие вина, так и ароматную крепкую мальвазию, изюм и миндаль, конфеты. На площади раздавался звук труб, выходил консул со свитой, воинским и полицейским отрядами, слугами и принимал участие в церемонии, всех действующих лиц которой угощали за счет казначейства вином, другими (видимо, горячими, по сезону) напитками — рохіоnе, хлебцами, яблоками и виноградом. 500 аспров выделялось специально на Рождество для раздачи милостыни, и эта сумма составляла более трети всех расходов на праздник[794].

Праздник Богоявления отмечался иначе. Звонили колокола. Греки приходили во дворец консула и пели там калимерас, желая многие лета праздновавшим. Во внутреннем дворе (in palacii platea) аллилуйю пели и католические священники. Существовал также один интересный обычай. Мальчики, получив благословение священников (видимо, греческих, они названы pape), бросались в море. Так как Богоявление приходилось на 6 января, купание происходило в холодной воде и вознаграждалось небольшими денежными подарками. Праздник завершался пиром во дворце консула[795]. Разумеется, совершались и торжественные богослужения.

На Пасху широко раздавалась милостыня, торжественный колокольный звон плыл над городом, свои laudes пел хор священников во дворе консульского дворца[796]. В день св. Георгия 23 апреля в алтаре дворцовой церкви зажигались большие восковые свечи. На прием в канун праздника подавалось вино, изюм, миндаль и зелень[797]. В июне, в канун Рождества Иоанна Предтечи, «меню» менялось: к вину на десерт подавали вишни или изюм и шербет[798].

На всех праздниках играла музыка. В свите консула были трубачи, флейтист, музыканты на тамбурине (lembus), рожке, гуслях или цитре (salterio). Они играли во дворце консула. Трубачи трубили когда консул садился за стол и вставал, на торжественных выходах его, а флейтист — вечером, когда консул шел в церковь[799].

Есть в Уставе Каффы глухие упоминания и о чисто светских праздниках, для которых шили из дорогих тканей попоны для лошадей, рисовали гербы, украшали атласом небольшие суда-барки, покупали лисицу и петуха. В. Н. Юргевич полагал, что речь шла о скачках, гонках барок и сценических обрядах[800]. Но сам текст источника не дает оснований для столь определенных выводов и мы бы не рискнули переводить expendi… in blavio equorum как «следует издержать… на цветную материю для конской скачки» или in blavio barcarum как «на цветную материю для гонки барок». Допуская возможность подобной интерпретации, мы оставим ее все же за скобкой перевода…

Возвращаясь к публикуемому документу, еще раз подчеркнем его нормативный характер и явную тенденцию в полиэтничных и поликонфессионных факториях следовать привычной, выработанной в метрополии католической модели праздников, с допущением, однако, для жителей не ограничиваться этим набором праздников. И все же, мусульманин, обязательно отмечавший Пасху или Богоявление, а православный грек или армянин — память св. Доминика — ярко свидетельствуют о типе синкретической культуры средневековой Каффы.

F. 195v