Нельзя, чтобы Тим сам отвез Роберто. Она уже решила посадить его в такси, а потом позвонить Алисе и сообщить, что он уже в пути. Алиса поверит чему угодно. «Привет, Али, – скажет она. – Я у подруги, и мы собираемся в кино. Бобби с минуты на минуту подъедет на такси. А я, возможно, заночую у подруги». Тогда Чичи ни слова ей не скажет. Да со щенком ничего не случится, тут ехать-то минут десять. Ей не терпелось поскорее избавиться от малыша и остаться наедине с Тимом.
– У меня есть мороженое дома, – сообщил Тим.
Правда?
«Хааген-Даз». Шоколадное.
Бриджит со счастливым видом взяла его под руку.
– И чего же мы ждем? – улыбнулась она, увлекая за собой Роберто. – Пошли.
ГЛАВА 114
Информация.
Кэрри получила информацию, которую так хотел ее сын. После того как Фред Лестер признался, это не составило никакого труда.
Отец Стивена – Джино Сантанджело.
Джино. Воспоминание из давних, давних лет.
Он сделал ей ребенка и ничего не знал об этом.
Джино Сантанджело.
За прошедшие годы она время от времени натыкалась в газетах на его имя. Некогда гангстер, теперь он стал важным человеком. И старым – как и она. И уважаемым. Только на прошлой неделе она видела в газете его фотографию, сделанную на каком-то благотворительном мероприятии в Лас-Вегасе. Он и бывший президент. Оба смотрели в объектив, обнявшись. Добрые друзья.
Отец Стивена.
Ей-то абсолютно все равно. Но Стивену нужно знать.
Кэрри торопилась поскорее добраться до дома Стивена на Пятьдесят восьмой улице. Голова у нее раскалывалась от мыслей. Она запуталась... совсем запуталась. Сорок пять лет она вспоминала о Фреде Лестере как о подонке. И вот он снова появился в ее жизни. Абсолютно респектабельный джентльмен. Добродушный мужчина с прекрасными манерами и добрым лицом.
Трудно поверить, что он и та пьяная свинья, что изнасиловала ее, – одно и то же лицо. Что он и есть тот бесчувственный хам, который обозвал ее «чертовой обезьяной».
Он все рассказал ей о себе, а она сидела и с презрением смотрела на него.
Он рассказал ей об аварии, о своей семье, о своей судьбе. Она слушала в ледяном молчании. В завершение он произнес: