Я лихорадочно стал вспоминать – все ли я сделал в Петербурге, обо всем ли сказал Мите – младшему лейтенанту милиции Дмитрию Павловичу Сорокину, по совместительству – водителю черной "Волги" и телохранителю высокопоставленных Котов дальнего зарубежья?

То, что Митя выполнит все мои просьбы в лучшем виде, сомнений не было. Важно – не забыл ли я сам поручить ему что-то важное, вот в чем дело! Потому что прощание происходило в какой-то торопливой сумятице дел и чувств, при постороннем Коте Торгового порта, и я вполне мог что-либо упустить из виду!..

Первое! Спутниковый телефон я оставил Мите. Вдруг нужны будут какие-нибудь лекарства для Водилы. Митя позвонит в Мюнхен и Таня все лекарства пришлет с "Люфтганзой".

Второе. О Рудольфе и его семействе Митя сам обещал позаботиться. Я втихаря предложил было Рудику – давай, мол, вместе в Америку! А он показал глазами на Котят, на Маню, и только лапами развел…

Третье. Моему бесхвостому корешу Коту-Бродяге передать привет! Ему помогать не надо. Очень самостоятельный Кот, тонко чувствующий и момент, и ситуацию…

Четвертое. Спустя месяц позвонить в Мюнхен, узнать у Тани наш Нью-Йоркский адрес и прислать все свои данные, чтобы мы с Шурой могли бы выслать Мите приглашение в Америку. Хоть он и шутил, но, по-моему, шутил совершенно серьезно. Кажется, все… Вроде бы ничего не забыл.

А вот уже и двигатели работают не так громко, и вода за бортом слышнее, и в моем закутке под ремонтным верстаком на дне инструментального ящика тепло и уютно, и спать хочется – сил нет! Видать, умудохался я за эти два петербургских дня, передергался.

Я улегся на бок, прижал лапой свое рваное ухо и на секунду прикрыл глаза…

…И сразу же увидел своего любимого Шуру Плоткина! Шура стоял на сверкающем желтом берегу и смотрел в синюю океанскую даль, из которой я должен был приплыть к нему…

А вокруг него сидели штук пятнадцать потрясающих, соблазнительных и невероятно сексапильных АМЕРИКАНСКИХ КОШЕК!.. И все они, вместе с Шурой, ждали меня!