– Иногда не нужно думать – достаточно выполнять то, что от нас требуют.

– Тогда я отправлюсь в поселение один.

– Исключено.

– Я не хочу вести на смерть молодых хранителей.

– Вы не понимаете. Ваша связь с Легре ставит под сомнение наше доверие к вам, – признался Один.

– Легре был моим другом в далеком прошлом!

– Но ведь был.

– Твою мать… – Мьюз отвернулся, понимая, что сейчас больше всего на свете хочет свернуть тщедушному хранителю шею. – Либо я пойду один, либо вообще откажусь от задания. Мой возраст заставит многих в Иерархии пойти мне на уступки.

– Только не в случае с альтернативными терминалами и источниками энергии. Сейчас на карту поставлено слишком многое. Под угрозой находится вся Размерность. Не думаю, что возраст бывшего агента Энрофы в подобной ситуации имеет значение… – молодой клирик выдержал тяжелый взгляд старого хранителя. – Не думаю, что имеет значение даже ваша дружба с Легре. Сейчас на карте куда более важные ценности, чем риск потерять пару хранителей во время задания.

– Тогда пусть это будут ветераны, – сдался Мьюз. – Не хочу, чтобы среди тех, кто пойдет со мной в поселение содомитов, была молодежь.

– Это не вам решать. Вопрос будет рассматриваться с точки зрения эффективности, а не возраста. Мы отберем лучших оперативников… Для нас эта миссия очень важна.

Подготовка заняла чуть меньше недели. Вопреки пожеланию Мьюза двое из трех хранителей, выбранных сопровождать его, были молодыми. Третий – средних лет. Мьюз решил, что спорить нет смысла. Единственным вопросом оставалось присутствие в команде акеми. Его звали Лит-Бон, но старый хранитель отказывался запоминать это имя, словно чувствовал, что долго алхимик Квазара не продержится в команде.

– Просто прими это как должное, – посоветовал Один в день отправки.

Странно, но не проявлявшие интереса к деятельности Иерархии коренные жители Квазара, пронюхав о том, что горстка хранителей собирается сделать вылазку в неиндексированные территории, собрались на краю города, чтобы проводить безумцев в последний путь. В нескольких тотализаторах стали принимать ставки десять к одному, что хранители либо вернутся через пару дней, изобразив видимость работы в опасных условиях, либо погибнут, растерзанные содомитами, защитными системами лабораторий акеми, которые не любят, когда посторонние люди суют в их дела нос, или сгинут в тренировочных лагерях, где представители Иерархии придутся всем по вкусу.

Что касается временных провалов Квазара, встречавшихся в большом количестве в неиндексированных территориях, то здесь люди считали, что эти резонансные ловушки – не что иное, как результат либо халатности, либо тайных разработок, возглавляемых инженерами Размерности по приказу Всемирной иерархии. Так что ставки на то, что группа хранителей и одного акеми погибнет во временном провале, не принимались, так как никто бы не стал ставить на это.

– Надеюсь, ты сгинешь первым, – сказал Мьюз алхимику Квазара, когда они покинули цивилизованные территории.

Акеми не ответил, но предпочел держаться подальше от бывшего агента Энрофы. Что касается других хранителей в группе, то в них Мьюз видел скорее желание клириков установить за ним слежку, чем реальные помыслы помочь во время опасной экспедиции.

«Что ж, надеюсь, вы сгинете следом за акеми», – подумал бывший агент Энрофы, устав от постоянного клейма ненадежного представителя Института всемирной иерархии. Мало того что он был агентом Энрофы, внедрившимся в закрытую группировку «Мункара и Накира», украв личность их лидера Малика, так потом он предал свой мир, выбрав дорогу хранителя. О том, что другого выбора просто не было, да и представители Энрофы ни разу не выразили протеста по этому поводу, никто не думал. Главным оставался факт, что агент смог обмануть адептов, а затем предал своих, переметнувшись к врагам. О том, что в то время между клириками и учеными Энрофы было установлено неофициальное перемирие, тоже никто не вспоминал. Главным оставалась нынешняя напряженная обстановка.

Еще одной ложкой дегтя в бочку доверия Мьюзу стала его дружба с Легре. Беглый клирик посмеялся над Иерархией, заставив их свернуть проект постепенного развития баз квазацентристов, где они надеялись развернуть свои исследовательские центры по изучению возможности извлечения энергии посредством тонких граней временных мембран. По сути, проступком Легре стало лишь то, что он видел реальное положение вещей – в современном промерзшем до основания мире, где новые источники энергии помогают не только улучшить благосостояние, но и в прямом смысле выжить, не замерзнув, никто не будет стоять в стороне и ждать, когда клирики сподобятся заменить свои устаревшие генераторы. Если бы не нейронные сети седьмого поколения, потреблявшие меньше энергии, имея больший перечень возможностей по сравнению со старыми, то безраздельная власть Иерархии в Размерности давно пошатнулась бы и удержать монополию на обладание необходимыми для существования источниками питания оказалось бы крайне сложно. Так что Легре лишь пытался помочь другим клирикам, начав втайне собственные исследования.

Мьюз не сомневался, что стоявшие во главе Иерархии люди знали о проекте Легре, но предпочитали молчать, готовя отступные пути на случай неудачи, превратив молодого и прогрессивного собрата в отступника.