Плюс не нужно забывать, что развитие сетей седьмого поколения начало привлекать в Isistius labialis новых разработчиков. Представители игровой индустрии предпочитали сворачивать проекты в Galeus longirostris и Hexactinellida (где аренда и оплата энергии, потребляемой нейронными сетями шестого поколения, становились непомерными даже для грандов, не говоря уже о новичках) и перебираться в Isistius labialis. Появлялись новые рабочие места и возможности заработать. Следом за строителями и координаторами в комплекс потянулись толпы туристов, желавших увидеть процесс, как функционируют игровые площадки изнутри, или хваленые прелести новых сетей. Об одних только нейронных лифтах было сказано так много, что появились заказы богачей из Galeus longirostris и Hexactinellida на установку таких систем в их офисах и частных домах, когда сети седьмого поколения пройдут сертификацию и будут допущены к использованию за пределами Isistius labialis.

О возросшем проценте нейропатов среди жителей старались не думать. Да и сторонники новшеств начали с удовольствием нанимать на работу нейропатов второй волны. Особенно это касалось тех должностей, что подразумевали ведение переговоров и общение с прессой, где способность читать мысли оппонента была как нельзя кстати.

Продолжая расследование, Мьюз столкнулся с группой ученых, проводивших эксперименты над нейропатами-добровольцами, желавшими не избавиться от сверхспособностей, а наоборот – усилить их. Следствие выявило длинную цепочку, объединившую независимых ученых с представителями Энрофы, тайно продолжавшими проект новых терминалов. Связь была неявной, и клирики велели Мьюзу продолжать расследование, заставившее его, старика, доживавшего последние годы отмеренной ему жизни, снова встретиться с давним другом по имени Легре, который, казалось, практически не постарел.

Бывший клирик сотрудничал с исследовательскими центрами Энрофы, представляя интересы скрывавшихся в Подпространстве разработчиков. Когда Мьюз только увидел его, то решил, что сошел с ума или обознался. Сколько прошло лет с их последней встречи? Семьдесят? Восемьдесят? «Может быть, это клон Легре или что-то еще, но только не старый друг», – гадал Мьюз, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди клона, предоставленного ему на время нахождения в жилом комплексе Isistius labialis.

– Вот уж не думал, что мы когда-нибудь снова встретимся, – сказал Легре, развеяв последнюю надежду, что память сыграла с Мьюзом злую шутку, заставив увидеть старого друга в незнакомце.

– Как ты узнал меня? – выдавил престарелый хранитель, который почти забыл, что когда-то был агентом Энрофы.

– Слава о неуловимом хранителе, способном менять системный код Квазара, идет впереди тебя.

– Я давно отошел от оперативной деятельности.

– Думаю, о том, что мог делать ты, не забудут даже после твоей смерти. Вот только… – бывший клирик окинул старика-хранителя внимательным взглядом. – Мало кто, наверное, знает, что ты когда-то был агентом Энрофы.

– Ты жив благодаря мне, так что не болтай лишнего.

– Когда мы были друзьями, я выжил благодаря тебе, – уточнил Легре. – А сейчас я жив благодаря Фарону и Анк. И буду жить после того, как не станет тебя, твоих детей и детей твоих детей.

– О чем ты болтаешь?

– А ты разве не видишь? Твое тело, оставленное в Galeus longirostris, доживает последние дни, а мое пышет свежестью и здоровьем.

– В мире КвазаРазмерности не стоит верить всему, что видишь.

– Еще одна догма Института всемирной иерархии? Не забывай, когда-то я стоял выше тебя на их служебной лестнице.

– Но променял свои достижения на роль беглеца и содомита.

– Будь я содомитом, то не смог бы вернуться в Размерность. К тому же я не считаю, что предал Иерархию. В те дни, если бы мой эксперимент по извлечению энергии из Подпространства с использованием тонких граней временных мембран закончился успехом, то Иерархия смогла бы отыграть все утраченные позиции мирового лидера в разработке технологий, необходимых для существования КвазаРазмерности, – Легре помрачнел. – Но клирики всегда были слишком трусливыми, чтобы рисковать, принимая решения в соответствии с меняющейся обстановкой. Они палец о палец не ударят, пока не проведут десяток заседаний, рассмотрев все возможные варианты развития событий. Политика в современном мире – это игра в шахматы. А Всемирная иерархия соглашается действовать, только когда заранее знает каждый предстоящий ход противника. Поэтому мне пришлось действовать тайно, за это меня исключили из клириков.

– Твой эксперимент закончился провалом. По твоей вине погибли люди.

– Лес рубят – щепки летят, – недобро улыбнулся Легре. – Сам понимаешь, в большом деле не бывает без ошибок, просчетов и жертв.

– С нейропатами, на которых вы ставите эксперименты, будет то же самое?