— Да зачем мне машина? — поморщился Никита Егорович. — Куда мне на ней ездить? Я гараж купил специально для времяпровождения, так сказать. Чтобы влиться в местную кооперативную братию.

— И как? Влились?

— Да ни черта не вышло, там все по одной схеме. Выпили, не закусывая после первой, обсудили как лучше менять шаровые на «Москвиче», снова выпили, обсудили своих начальников, какие они все дураки. Потом разговоры про баб. Мол, дуры они, что таких мужей, как они, не ценят. К вечеру после поллитра на грудь каждого — разговоры про политику, какой, мол, Горбачев молодец, с Рейганом в переговоры вступил, теперь с Америкой все у нас хорошо будет. Еще и ядерное оружие собрался ликвидировать во всем мире, — Никита Егорович вздохнул. — Скучно, в общем, мне с ними, задыхаюсь я, как та рыбешка, что из бидона вывалилась. Да и не разбираюсь я в политике, как слесаря и электрики. Вот и не прижился в их честной компании. Был там еще один человек, с которым поговорить можно было, ученый какой-то. Кибернетик, что ли. Что за наука такая, в толк не возьму. Так его вообще из гаражного братства взашей выгнали. Пустобрехом оказался. Представляешь, заявил, что в январе этого года вирус особый появился. От которого компьютеры болеют, а не люди. Во дает, ха! Во выдумал! Машины вирусами болеют. С виду специалист, а такие выдумки… Да пустое все это, — немного выговорившись, Горохов махнул рукой. — Ты лучше расскажи, что за маньяк такой объявился в Михайловске?

Я немного помолчал, дабы не выпаливать все сразу, а потом аккуратно изложил:

— Пока непонятно, — мы сели на лавочку в тенек. — Убивает мужчин. Не гопоту какую-нибудь, а вполне себе самодостаточных. Три трупа. Инженер, работник горкома, и даже пожарный есть. Ничего общего между жертвами нет, уже проверяли.

— Способ убийства? Ножом?

— В том-то и дело, что голыми руками.

— Как это?

— Подходит сзади, бросает на землю, сильно так швыряет. Отчего жертва получает переломы, а потом он ее — то есть, его — и душит.

— Удавкой?

— Нет, странгуляционной борозды на горле не остается. Скорее всего, каким-то удушающим приемом.

— Дела… Рэмбо, что ли там объявился? Смотрел фильм такой? Могу дать видеокассету.

— «Первую кровь»? Конечно, смотрел. Но Рэмбо за справедливость боролся. Против американской военщины. А тут мотив совсем не ясен.

— Раз мужиков убивают, значит, логичнее предположить, что это баба все проворачивает, — стал разрабатывать версию Горохов. — Но тут нестыковка в способе убийства. Баба мужика не швыранет об землю. Интересная загадка.

Горохов встал с лавки и начал мерять садовый участок шагами, прохаживаясь взад-вперед, будто очутился в родном рабочем кабинете, погрузившись в очередное расследование.

— Может, ограбление? — предположил он дальше. — И работает гоп-стоп команда, а не один человек?

— Кошельки, часы у жертв не тронуты. У одного даже кольцо золотое было в кармане пиджака, как выяснилось, он его для любовницы прикупил. Поэтому грабеж опадает. Можно предположить, конечно, что забирают что-то другое, более ценное, чем получка в кошельке или колечко, но тогда зачем убивать? Света сказала, что работает явно психопат. Зацикленный на убийстве, так сказать, врукопашную. Дескать, силу свою показать хочет, превосходство.

— Действительно, интересный случай, да-да, — Горохов зажевал губу. — И потом, маньяки обычно женщин и детей убивают. А мужиков редко. И уж тем более не избирательно. А тут жертвы только мужского пола, да еще и уважаемые члены общества, как я понял, — следователь остановился, посмотрел мне в глаза, хитро прищурившись. — А Светлана Валерьевна как поживает? Поди уже детишек заделали?

— Встречаемся, — уклончиво ответил я, но отвертеться от подробностей не получилось.

— Как это? Вот что за молодежь пошла такая нерешительная? — всплеснул руками Горохов. — Я думал, что это вы меня на свадьбу не пригласили, даже обиделся немного, а ты, оказывается, резину тянешь.