В пятницу Саймон провожает меня на работу.

— Это на всякий случай, вдруг у тебя голова закружится, — говорит он утром.

Всю дорогу он держит меня за руку. В вагоне на линии Дистрикт я вижу брошенный на сиденье выпуск «Лондон газетт» и решительно отворачиваюсь, прижимаясь щекой к груди Саймона. Я отпускаю поручень и обнимаю Саймона за талию, держась за него, когда электричка тормозит у очередной станции. Мы не разговариваем, но я слышу его сердцебиение. Сильное, мерное.

Дойдя до здания, где находится офис «Холлоу и Рид», Саймон целует меня.

— Из-за меня ты на работу опоздаешь.

— Ничего страшного.

— У тебя из-за этого не будет неприятностей?

— Не беспокойся по этому поводу. Ты не против, если я пойду? Хотя могу и там остаться, если хочешь.

Он указывает на кафе напротив, и я улыбаюсь при мысли, что Саймон будет ждать меня здесь целый день, как настоящий телохранитель какой-нибудь кинозвезды.

— Со мной все будет в порядке. Я тебе днем позвоню.

Он опять меня целует, ждет, пока я дойду до офиса, а затем машет мне рукой и направляется к метро.

Как только Грехем уходит на встречу с клиентом, я закрываю сайт о недвижимости, по которому должна обновить наши данные, и открываю поисковик. Ввожу «Лондон преступления» и прохожу по первой предложенной Гуглом ссылке: веб-сайт называется «Лондон-24», и на нем поминутно обновляется информация о преступлениях в столице:

Подросток застрелен в Западном Далвиче.

В парке Финсбери найден обожженный мужчина в критическом состоянии. Пострадавший в реанимации, ведется следствие.

Вот поэтому я и не читаю газеты. Обычно не читаю. Я знаю, что все это происходит, но не хочу об этом думать. Не хочу думать о том, что Джастин и Кейти живут в районе, где поножовщиной никого не удивишь.

Бывший игрок Премьер-лиги задержан в Ислингтоне за вождение в нетрезвом состоянии. Он признает свою вину.

Кошмарное нападение на восьмидесятичетырехлетнюю пенсионерку в Энфилде.

Я смотрю на фотографию Маргарет Прайс, старушки, которая вышла за пенсией и так и не вернулась домой. На сайте я ищу информацию о Тане Бекетт. В одной из статей упоминается страница на «Фейсбуке», созданная в память о девушке: «Таня Бекетт, покойся с миром». На странице — эмоциональные записи ее друзей и родственников. В некоторых постах имя Тани выделено, и я понимаю, что это ссылка на ее страницу на «Фейсбуке». Не раздумывая, я кликаю на ее имя и невольно охаю, видя ее последние записи.

«Осталось 135 дней!» — это она написала утром перед смертью.

Сто тридцать пять дней до чего?