- Под руку не говори! - огрызнулся Костя, пытавшийся представить на себе хоть какие-нибудь брюки. - Или под что там... не мешай, короче! Елки, журнал бы хоть какой дали! Для начинающих разве не положено?!

- А кто мне недавно толковал про Армани с этим... как его... Боллини? Я-то думал, ты спец!

- Черт! - Костя приоткрыл один глаз. - Может, я твою форму представлю, она хоть перед глазами...

- Я те представлю! - Георгий показал ему кулак. - Нечего советскую форму позорить, а то ты сейчас и туда гламура своего понавтыкаешь, не зря у тебя трусы с кружавчиками!

- Да пошел ты! - в отчаянье сказал Костя, снова закрывая глаза. В его голове довольно смутно начали вырисовываться брюки, которые были на нем в последний вечер. Проще простого - свободные по всей длине, с защипом, темно-синий меланж... Хотя вообще-то это брюки от костюма, пиджак он оставил на работе... Нет, бросил в машину после. Самый обычный костюм от "Donatto", ничего такого. Пиджак свободный, однобортный... а чего он его не надел... кажется, что-то там было с рукавом. Рубашка... что-нибудь обыденное, в вертикальную полоску... серую... это чудо сейчас наверняка опять наденет на себя какой-нибудь мешок до пола... не отвлекаться... и при чем тут рубашка, с брюками разберись! Итак, защипы, темно-синий меланж... может, лучше сделать рубашку с бледно-голубой полосой... и ярко-синий с искрой боссовский галстук...

- Ух ты, - восхищенно сказал Георгий, - это чего такое?!

Судя по его голосу, на Косте образовалось нечто из ряда вон выходящее, и открывать глаза ему тут же расхотелось. А раздеться вполне можно и с закрытыми глазами. К чему унижать свое достоинство, разглядывая мужественного Константина Денисова в каких-нибудь рюшечках и бантиках или вовсе в драпировке из рыболовной сети? Все же он приоткрыл глаза, посмотрел, после чего тихо сказал:

- Я на улицу не пойду.

- Да кто ж тебя спрашивает?! - веселился наставник, и в этот момент, как назло, персона, уже полностью готовая и выглядящая ничуть не лучше, чем вчера, вышла в прихожую и деловито принялась натягивать сапоги.

- Эй, эй! - в панике воскликнул Костя, снова покосившись на свое отражение. То, что взглянуло на него из зеркала, превзошло все его ожидания. Он был облачен в некий балахон без рукавов, сильно расклешенный книзу и плиссированный по всей длине. Балахон состоял из лоскутов темной костюмной, ярко-синей шелковой и светлой в полоску тканей разных размеров, сшитых друг с другом в абсолютном беспорядке. С левой стороны на подоле почему-то красовались два рубашечных манжета. Костя повернулся, отчего его наряд привольно колыхнулся, и узрел на своей спине змейку чудовищной "молнии", шириной почти с ладонь. Балахон доходил ему до щиколоток, и из-под лоскутного подола кокетливо выглядывали зеленый и кремовый носки. В этом наряде Константин Денисов нисколько не походил на Константина Денисова. Больше всего он походил на какую-то жуткую самоварную куклу.

- Я ж тебе говорил, что каждую вещь нужно представлять отдельно, - пожурил Георгий не своим, тонким птичьим голосом. - Конечно у тебя получилось месиво! Но ты не расстраивайся - с первого раза ни у кого не получается что-то путное... Эй, эй! - он схватил за руку Костю, уже вознамерившегося содрать с себя созданную им одежу. - Иди уж так... Снимешь - и все увидят твои трусы!

- Уж не знаю, что и хуже! - Костя попытался вырваться. В этот момент Аня застегнула свой пуховик и решительно двинулась к двери. - Эй, стой! Куда?!

- В самом деле не идти же тебе голым? - Георгий подтолкнул его следом.

- Голый я всяко лучше выгляжу, чем в этом!.. А ботинки?!

- До следующего раза! - Георгий наклонился, и Костя только сейчас заметил, что в углу возле двери свалены какие-то вещи. Ему в глаза сразу же бросилось весло - самое обыкновенное деревянное лодочное весло, с наполовину срезанной рукояткой. Срез был остро заточен, а на лопасти с правой стороны тянулось несколько трещин. Весло выглядело и смешно, и грозно одновременно, но прежде чем Костя успел поинтересоваться, на кой черт оно сдалось покойному фельдшеру, Георгий сунул ему в одну руку брезентовый собачий поводок без карабина и заклепок, а в другую - банальную скалку, всю сплошь в щербинках, словно этой скалкой кого-то усердно охаживали в течение нескольких месяцев.

- Какого... - успел сказать Костя, машинально приняв нелепые предметы, и тут его уверенно рвануло к двери. Внезапно Денисову пришло в голову, что если он представит дверь препятствием, то ему удастся остаться дома, но Георгий, влет раскусивший его замысел, быстро произнес:

- И не вздумай - только зря головой долбанешься!

не препятствие, не препятствие

Костю вынесло на лестничную площадку, и он попытался было ухватиться за перила, чтобы содрать с себя кошмарный наряд

лучше уж и в самом деле голым, чем таким посмешищем