– Примерно так я и думал. Рано или поздно ему должна была встретиться женщина, которая захочет заняться его делами. Но только знаешь что? У нее не получится.

– Нет?

– Нет. Он будет соглашаться, потом – идти на попятный, потом просто бросит ее. Меня удивляет, что он так поспешно женился. Паника что-ли наступает? Знаешь, когда мужчина достигает определенного возраста, он вдруг думает, что пора жениться. Глупо…

– Я тоже думаю – глупо. – Настя все больше начинала доверять этому некрасивому серолицему человеку. – Нужно слушать только собственное сердце.

Тот изумленно поднял глаза:

– Так… Кажется, тебе нужно поднять зарплату.

Настя испуганно подпрыгнула на стуле:

– За что?

– Успокойся. – Он вновь хлопнул ее по колену – властно и вместе с тем ласково. – Давно не удавалось с кем-то поговорить по душам. И уж прости, но вы, молоденькие симпатичные секретарши, это уж самый последний разряд людей, с которыми я стал бы откровенничать. Уж слишком вы глупые.

Настя с вызовом на него взглянула. Ей что-то подсказывало, что настал момент, когда в она в самом деле сможет сломать все имущественные и возрастные барьеры, поговорить по душам, занять достойное место в жизни. И теперь можно, нет, нужно делать лишь то, что хочешь.

– Да, я только секретарша и никогда ничем другим не была, – сказала она. – И плевать. Если бы хотела – стала бы менеджером, но желания не возникало. Дело в другом – мне жалко Машу.

– Почему это?

– Она очень одинока. Знаете, как мы познакомились?

И она рассказала историю о том, как случайно увидела Марию, вдребезги пьяную, в кафе. Как та нуждалась в помощи, а никто на свете ее не пожалел. Как та потом всячески стремилась завязать с нею дружбу. Как Настя, у которой, в принципе, не было для этого особых причин, все-таки стала с ней общаться, потому что пожалела.

– И я страшно удивилась, когда она сказала, что вышла замуж, – заключила девушка свой рассказ.

– А как она вышла замуж? – Валерьян Тимофеевич особенно нажал на слово «как».

Этого Настя не знала и честно призналась в своем неведении.

– Вот и я не знаю. И никто не знает. И все удивляются, – тот задумчиво вытащил из ящика стола сигару, откусил кончик, залихватски выплюнул его и вдруг посмотрел на Настю: – Ничего, что я буду курить?

Девушка смутилась. В ее практике были всякие истории. Встречались начальники, которые особенно любопытно щупали ее ноги, как будто обследовали качество чулок. Были такие, которые плевали на то, что у нее тоже может быть личная жизнь и не всегда молодая девушка может допоздна оставаться на работе, за которую к тому же платят скудно и не вовремя. Были – и эти составляли большинство, – которые вовсе не думали о ней как о человеке, который может не выносить табачного дыма. Но сегодня все складывалось иначе.

– Курите, – разрешила Настя, чувствуя себя королевой Викторией. – Я ненавижу табак, но все равно. Сигара лучше, чем сигарета.