Однако вскоре он стал различать свет и, как ему показалось, звуки. Он сосредоточился. Ему казалось, что он выныривает из глубины, долго и с трудом приближаясь к поверхности воды. Вот поверхность приближается, вот он выныривает и чувствует какой-то запах... и понимает, что это аромат бурбона.

Лейтенант Си Ди Гендерсон, сотрудник OSBI, смотрел на него сквозь стекла своих очков. Временами Бад очень отчетливо видел лейтенанта, но иногда его силуэт расплывался и становился мутным и смазанным. Вот он видит старика, а вот — хлоп, и от него остается только распластанное по серому небу пятно. Наконец очертания лейтенанта приняли некую устойчивую форму.

— Он приходит в себя, — проговорил лейтенант. Слова прогрохотали так, словно Гендерсон вещал в мегафон. Они гулким эхом отдавались внутри черепа Бада.

Появилась Джен. Ради нее он постарался освободиться от пут смерти, но ее паутина крепко держала его. Она казалась погруженной в глубокое горе, лицо ее было печальным и опухшим от слез. Такого проявления чувств на ее обычно бесстрастном лице Бад не видел уже очень давно. Вот в поле его зрения появился Джефф, очень напряженный и озабоченный. Здесь был и Расс, даже Расс, который уже давно никуда и никогда не ходил вместе с ними, и тот был здесь. Происшествие, кажется, вымыло из него обычную раздражительность и отчужденность, и под его напряженным взглядом угадывалось беспомощное выражение лица маленького ребенка.

— Эй, Бад, не вздумай умирать при мне, — сказала Джен.

Он не мог ничего сказать ей в ответ. Губы не повиновались ему.

— Папа, — говорил ему Джефф. Он плакал. — Папочка, Господи, ты выжил, как нам повезло, Господи, какое же это счастье.

Над одной его перевязанной рукой висел пакет с плазмой, над другой — большой пластиковый пакет с прозрачной жидкостью — его усиленно лечили многочисленными капельницами. Он лежал неподвижно, спеленутый бинтами. Вдруг он почувствовал, что его схватили за член и начали его выкручивать. Когда-то их водили в больницу «Скорой помощи», и он понял, что ему вставляют мочевой катетер. Ему страшно хотелось пить.

— Джефф, — наконец сумел произнести Бад. Джефф поцеловал его в лоб. Баду захотелось выпростать из-под одеяла руку, чтобы ласково прикоснуться к Джеффу. Но он не в состоянии был шевельнуться. При малейшей попытке во всем теле возникала сильная боль.

Над ним склонился Расс и просто дотронулся до него, взяв его за руку.

Бад кивнул головой и подмигнул старшему сыну.

— Он приходит в себя, — сказал молодой человек в больничной униформе. На груди была приколота табличка с надписью «Доктор такой-то». Когда только этот молодой парень успел стать врачом?

Бад посмотрел на Джен. На его глазах навернулись слезы. Он увидел рядом с ней совсем юного Джеффа, такого красивого и цельного, Расса, со всеми его завихрениями в мозгах, с его надеждами и длинными патлами, и вдруг опять вспомнил, как пуля пробила череп бедняги Теда.

«Почему и там плохо все сделал? Меня подловили, как желторотика. Нас обоих подловили. Почему мы даже не подумали о такой возможности? Почему не предусмотрели засаду? Нас взяли тепленькими. Лэймар Пай вышиб нас из седла».

— Вы поправитесь, сержант Пьюти, — сказал врач. — Главное — кровопотеря. Еще бы один час — и вы истекли бы кровью. Тогда мы ничего не смогли бы сделать. Этот старик просто кремень, должен вам сказать.

Должно быть, в глазах Бада отразилась растерянность, потому что Джен тут же объяснила:

— Старик Билл Степфорд. Он в темноте прошел пешком тринадцать миль, вернулся на ферму и позвонил в полицию. Это произошло около полуночи. Они искали вас, где только могли, но никому и в голову не пришло искать вас на его ферме. Ты потерял очень много крови. Это было три дня назад.

— Т-т-т-тед? — удалось произнести Баду.

— Не волнуйся о Теде, — сказал Си Ди Гендерсон. — Там, где он сейчас, не испытывают боли.

Ему надо было узнать еще одну, последнюю, но очень важную для него вещь. Он спросил, хотя каждое произнесенное слово высасывало из него всю энергию и волю.