— Прикрой его наполовину.

Он прикрыл.

— Когда дроссель открыт, — объяснила Карен, — двигатель получает воздух снаружи, а не из отсека двигателя. На такой высоте слишком холодно и карбюратор может обледенеть.

— Что же делать?

— Спускаться. — Она толкнула штурвал вперед. — Ниже будет теплее, и лед растает.

— А если нет?

— Ищи, нет ли в море корабля. Если упадем, хоть будет надежда, что нас подберут.

Высоту они теряли слишком быстро — поскольку двигатель работал с перебоями. Харальд следил за высотомером. Четыреста метров, двести. Море было темным и холодным. Харальд огляделся — никаких кораблей поблизости.

— Может, получится прибавить оборотов? — сказала Карен.

Харальд открыл дроссель. Двигатель взвизгнул, снова забарахлил.

— Вряд ли…

Несколько секунд двигатель работал ровно, потом снова начались перебои, но быстро прекратились. Самолет начал набирать высоту. Обороты увеличились до двух тысяч.

— Лед растаял! — воскликнула Карен.

Харальд чмокнул ее в щеку.

— Как приятно, — улыбнулась она.

— Если мы выживем, я обещаю целовать тебя каждый день до конца жизни.

— До конца жизни? А если она будет долгой?

— На это я и рассчитываю.

Она снова улыбнулась:

— Надо проверить горючее.