— Да, вот он.

Смотрю на мужчину лет сорока. Брутального, подтянутого. С не самым приятным выражением лица. Тициан? Никаких озарений не наступает. Моя интуиция упорно молчит. Разглядываю фото дальше. Рядом с Пахомовым женщина. По виду лет на десять моложе. Симпатичная, элегантно одетая. Но тоже совсем не радостная. Вспоминаю кое-что. Кажется, именно эта пара ругалась на пикнике. Я даже обратила на них внимание.

— Это его жена? — уточняю у мамы. И вижу, как она краснеет: — Что такое?

— Не жена…

— Любовница, что ли? — удивленно задираю бровь. Мама лишь хмурится, потупив глаза. — Ого! А папа знает?

— Конечно. Но что нам было делать? Не пускать их? Я его жену вообще ни разу не видела. Он с ней никуда не выезжает. Так папа говорил.

— Ладно, это их дело, — хмыкаю я. И задумываюсь. То, что этот тип был здесь, когда убили Юру, кажется очень важным. Вдруг именно на него Юра и ругался? Конечно, такие люди сами не выполняют грязную работу. Но все могло получиться случайно. Поссорились. Кто-то вышел из себя. И в результате труп. Такое вполне возможно. Правда, Тициан сказал мне, что не трогал моего бывшего парня. Но просто на слово ему не поверю. И он дурак, если рассчитывает на другое. Хотя вчера строил из себя обиженного.

Закончив с закусками, накрываем с мамой на стол. Гости потихоньку подтягиваются к беседке и рассаживаются. Замечаю сбоку Славу. И думаю, что пришло время с ним поговорить. Раз уж так удачно сложилось. Но тут кое-что меня отвлекает. К беседке подходит Кирилл. Вместе с отцом. Оглядывается, сразу находит меня. Садится рядом и говорит тихо:

— Твой отец меня пригласил. Не возражаешь?

— С чего бы? — хмыкаю я.

— Вот и хорошо. Рад тебя видеть, — берет вилку и спокойно принимается за еду. А мне теперь кусок в горло не лезет. Слишком близко Кирилл поставил свой стул. Слишком сильно ощущаю его присутствие рядом. Чувствую всей кожей. С трудом игнорирую притяжение. Очень хочется наклониться и положить голову ему на плечо. Нахожусь в полном раздрае. Уверена, он этого и добивается. А еще постоянно задевает меня рукой. Еле удерживаюсь, чтобы каждый раз не дергаться. Несколько минут терплю. Не выдерживаю и отодвигаюсь. Кирилл бросает на меня насмешливый взгляд. И снова возвращается к еде. Демонстрируя отличный аппетит. А я злюсь.

Во время перерыва гости разбредаются по территории. Я помогаю маме убрать со стола. Выхожу из дома и вижу, как Кирилл подходит к тете Оле. Не могу сдержать любопытства. Останавливаюсь недалеко от них. Слышу, как он выражает соболезнования и слова поддержки. Сообщает, что готов предоставить любую помощь, какая только потребуется. А потом достает из внутреннего кармана конверт и протягивает тете. Она отнекивается. Но Кирилл говорит, что не успел отдать Элине выходное пособие. И почти насильно вручает конверт.

Ухожу подальше в сад и устраиваюсь на шезлонге. Ощущаю странную растерянность. Совсем недавно, на похожем пикнике, впервые увидела Кирилла. Как быстро все изменилось. Теперь кажется, что знаю его уже тысячу лет. Это не просто образные слова. Действительно, чувствую его. На очень глубоком уровне. И он меня тоже. Находясь рядом, мы словно настраиваемся друг на друга. Почти физически ощущаю связывающие нас нити. Чем ближе, тем сильнее. Никогда не испытывала ничего подобного. Даже представить не могла, что так бывает. Но почему тогда в душе тревога? Что так настойчиво пытается подсказать интуиция?

Слышу за спиной шаги. Ко мне подходит Кирилл. Ну да, бессмысленно от него прятаться. Везде меня найдет. Потому что испытывает то же, что и я. В руках держит бокал с фруктовой водой. Протягивает. Уже знает, что я ее люблю. Берет раскладной стул и ставит рядом с шезлонгом. Усаживается так, чтобы видеть мое лицо. Смотрит прямо в глаза, чуть прищурясь. Нам даже говорить не обязательно. Достаточно простой молчаливой близости. Чтобы оказаться в пространстве, предназначенном только для нас двоих. Оно густое, плотное. Тягучее. Каждое движение Кирилла, каждый вздох воспринимаю как свои собственные. А он мои. Ни одна мелочь не ускользнет.

Кирилл вдруг хмурится и резко наклоняется. Почти к самому лицу. Инстинктивно пытаюсь отшатнуться. Но спинка шезлонга не дает этого сделать. Зацепляет пальцами мой шарф и тянет на себя. Стаскивая его с меня. Удивленно округляю глаза. И тут же ощущаю его пальцы на своей шее. Черт! Там же синяки. Осторожно поглаживает их. Морщусь и отбиваю его руку в сторону.

— Кто это сделал? — голос звучит глухо, странно. А я вдруг понимаю: эти следы можно принять совсем за другое. За результат страсти. Кажется, он так и решил. Отсюда внезапная ярость в глазах и застывшее в напряжении тело.

— Не тот, о ком думаешь, — отвечаю спокойно. — И вообще, он не представился. — Кирилл озадаченно смотрит на меня. Требуя пояснения. Ладно, придется рассказать: — Вчера меня поджидали у квартиры. Ну и… сам видишь последствия, — замечаю, как он весь подбирается. Догадываюсь, что сейчас начнется. И недовольно говорю: — Только избавь меня от нотаций! Это бесполезно.

— Ненормальная? — злится Кирилл. Тут же вспоминаю, что недавно кое-кто использовал это определение, как комплимент. Видя в нем не проблему, а достижение. Кажется, мой напарник не разделяет мыслей Тициана. И врубает сердитого мужчину: — Меня ты не слушаешь. А если поговорю с твоим отцом? Как думаешь, он быстро найдет на тебя управу?

— Только поссоришь нас! Все равно сделаю по-своему, — проясняю сразу. Чтобы выбросил эти глупости из головы. Так легко меня не запугать. Давно уже сама за себя решаю.

— Ева, я не шучу. Ты обещала попросить охрану.