Меры безопасности в Одесском порту были приняты беспрецедентные. Рвались с поводков, роняя слюну с оскаленных клыков, немецкие овчарки полевых жандармов. Эсэсовцы образовывали еще один круг охраны. Мотоциклы с пулеметами и легкие броневики со скорострельными пушками патрулировали окрестные улицы.

На внешнем рейде дымили трубами два «престарелых», но все еще опасных броненосца. «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен» были вооружены четырьмя 280-миллиметровыми орудиями главного калибра в двух башнях. Вспомогательная артиллерия с них была убрана совсем и заменена 88-миллиметровыми зенитками, а также скорострельными зенитными автоматами. Несмотря на устаревшую конструкцию, оба броненосца представляли собой довольно мощные для Черного моря боевые корабли. Их орудия главного калибра могли посылать 240-килограммовые снаряды почти на девятнадцать километров. Но зенитное вооружение «старичков» было куда более мощным – оно включало пару 88-миллиметровых зениток, шесть 105-миллиметровых орудий и несколько десятков скорострельных малокалиберных пушек. Фактически оба последних корабля типа «Дойчланд» стали своеобразными крейсерами противовоздушной обороны.

К походу готовились и четыре самоходные баржи «Зибель» – в варианте канонерских лодок, вооруженные парой 105-миллиметровых орудий и скорострельными зенитными пушками и пулеметами. Так из десантной баржи получалось создать «Kampffähre» – «боевую самоходную баржу». В предстоящем походе именно самоходные баржи должны были прикрывать «ядро» корабельного соединения Кригсмарине. В качестве разведчиков дополнительно прилагалось еще четыре торпедных «шнелльбота».

В сопровождении броневика с приплюснутой пулеметной башенкой к причалу подкатил длинный «Мерседес» с открытым верхом. Адъютант вскочил с переднего сиденья рядом с шофером и предупредительно распахнул заднюю дверцу.

Генерал-полковник фон Манштейн выбрался из машины и в сопровождении адъютанта подошел к трапу на канонерскую лодку.

– Гутен таг! – он поздоровался за руку с контр-адмиралом Клаусеном.

– Решили лично выйти в море, герр генерал? – осведомился моряк.

– Так точно, хочу лично на деле помотреть, насколько хорошо воплощена моя идея… – Манштейн всячески старался подчеркнуть, что именно он и является вдохновителем обстрела Севастополя с моря. Что это именно он поддержал гросс-адмирала Эриха Редера в его борьбе за влияние над фюрером против гросс-адмирала Карла Деница, сторонника подводных лодок.

– Мало кто из сухопутных генералов отважится участвовать в морском походе, герр Манштейн. Тем более – вы, и после того рокового инцидента в начале лета… – заметил контр-адмирал Клаусен.

– Герр контр-адмирал, не будем об этом!.. – оборвал его Манштейн, невольно поморщившись, как от зубной боли.

Дело в том, что накануне третьего штурма Севастополя – операции «Störfang» – «Лов осетра» – генерал-полковник Эрих фон Манштейн вышел в море на итальянском торпедном катере «MAS-571». Ему нужно было проинспектировать тыловую коммуникацию 30-го армейского корпуса генерала Фреттер-Пико. Дорога идет прямо вдоль берега моря в районе Балаклавы.

Когда уже итальянский торпедный катер взял курс обратно – на Ялту, со стороны солнца на корабль зашли в атаку истребители и открыли шквальный огонь из пушек и пулеметов на бреющем полете. Манштейн вспоминал впоследствии:

Впоследствии на похоронах Фрица Нагеля сам Манштейн зачитал некролог, который заканчивался такими словами:

Продолжение этой истории не менее интересно. Эрих фон Манштейн утверждал, что это были советские истребители, вероятно, – «свободные охотники», которые и атаковали итальянский торпедный катер. Он называет это «коварной пулей».

Со слов фон Манштейна и другие западные историки Второй мировой войны сделали выводы, что это был налет именно советских истребителей на итальянский торпедный катер.

Вот известныцй автор Пауль Карель в своей работе «Гитлер идет на Восток», что называется, «в цветах и красках» описывает эту атаку: