– Ради меня подняли с постели только одного чиновника министерства внутренних дел, но он смог мне кое-что рассказать. Отец полковника Витренко – Степан Витренко, на пенсии. Ушел из «Беркута» несколько лет назад. Похоже, выслеживание собственного сына – частная инициатива Степана Витренко, его личный крестовый поход. Однако то, что о его попытках найти сына знают в украинском МВД, где он давно не работает, говорит о многом. Значит, он имеет там тайную поддержку. Или даже его послали за сыном, не имея возможности действовать легально. То есть пошли опробованным путем: один раз отцу уже удалось выдернуть сына из Афганистана. Теперь он должен остановить преступную деятельность полковника Витренко в Германии. Но я уловила общий настрой на Украине: если полковник Витренко вернется на родину, его опять примут с распростертыми объятиями: он им нужен как специалист по борьбе с терроризмом. И официально ему сейчас вменяют в вину лишь то, что он, собственно говоря, дезертировал – не уволился, а просто исчез. Однако такой «пустяк», как дезертирство, ему, разумеется, охотно простят.

Фабель задумчиво потер щетину на подбородке.

– Если отец Витренко в частном крестовом походе, то как объяснить присутствие помощницы, которая отлично обращается с оружием и имеет офицерскую выправку?

– На основе добытой информации, – сказала Мария, – я догадываюсь, что это лейтенант Галина Онопенко, офицер киевской полиции.

– Уголовный розыск?

– Нет. Младшая сестра убитой журналистки. Она, очевидно, разделяет мнение старика, что именно полковник Витренко виновен в смерти ее сестры – он был или исполнителем убийства, или его вдохновителем. Галина Онопенко уволилась из полиции, когда следствие было закрыто и Герасименко признали единственным виновным.

– Какая диковинная пара преследователей, – промолвил Фабель. – Сестра жертвы и отец убийцы…

Мария вручила Фабелю фотографию:

– Вот снимок погибшей журналистки Валерии Онопенко. Прислали по электронной почте украинские коллеги.

Сходство с золотоволосой фурией, которая отняла у него пистолет, было очевидным.

– Да, пожалуй, вы правы, Мария. С отцом Витренко действительно Галина Онопенко.

– Кстати, о родственниках, – сказал Вернер Мейер. – Я занимался вплотную семейкой Айтелей. Их алиби мы, конечно, проверяем просто на всякий случай. И установил следующее. Первое убийство – твердое алиби у обоих. У отца слабое алиби на время второго, а у сына – на время третьего. У ребят из отдела по борьбе с финансовыми и корпоративными преступлениями ничего на их компании нет. Моими сведениями заинтересовались и начнут копать в указанном направлении. Однако у них уже есть подозрения по поводу фирмы «Галиция трейдинг» – это дочерняя компания «Айтель паблишинг груп». Похоже, «Галиция трейдинг» совершает фиктивные сделки и служит лишь для переброски денег. «Галиция трейдинг» скупает недвижимость в Гамбурге, за ней стоят оба Айтеля, Павло Клименко и американский бизнесмен по имени Джон Стурчак.

– Павло Клименко – бывший офицер из витренковской мафии, – заметил Фабель. – А что известно про американца?

– Практически ничего, я пошлю запрос в ФБР и Интерпол.

– Думаю, нам надо еще разик поговорить с Айтелями, – сказал Фабель. – Однако на этот раз пригласим их в управление. Пусть их для начала потрясут ребята из отдела финансовых махинаций.

Тут голос подала Анна Вольф. Она до сих пор была в коротком платье с голой спиной, в котором очаровывала Максвейна, только накинула сверху свою кожаную куртку.

– А что с Максвейном? Он по-прежнему под подозрением?

– О, глаз положила! – хохотнул Вернер Мейер. – Надеешься, он чистенький и теперь с ним не страшно кататься по Эльбе?

Анна устало отмахнулась.

– Ясно, что убийца не он, – сказал Фабель. – Однако наблюдение снимать не будем. Велика вероятность того, что он замешан в похищениях и групповых изнасилованиях. Тем не менее вашу операцию, Анна, придется прекратить. Криминальдиректор Ван Хайден и раньше смотрел на нее косо. Теперь, когда фигура Максвейна решительно отошла на второй план, бессмысленно испытывать его терпение.