– Кебабы из баранины и хариссы, – отвечает Патрик. – Еще кускус.

– Здорово! – восхищенно говорю я. – Не знала, что ты умеешь готовить.

– Теперь знаешь.

Патрик снова начинает рубить лук: нож двигается быстро-быстро.

– Похоже, ты заранее все спланировал. Или тебя кинули в последнюю минуту? – осведомляюсь я, тотчас об этом жалею и споласкиваю рот остатками красного.

– Прекрати, Элисон. Лучше прекрати. Кстати, ты ведь позвонила домой и предупредила, что задержишься?

Патрик берет еще одну луковицу, его нож громко стучит по доске.

Я поднимаю руку. Ладно, мол, твоя правда.

– Трудно поверить, что ты не женат, – говорю я.

– Хочешь сказать, в моем возрасте? Пятьдесят мне еще не стукнуло, так что время есть.

– Да я не об этом…

– Не волнуйся, я знаю, о чем ты! – смеется Патрик. – Однажды я был женат. Едва разменяв третий десяток. Мы бросились в омут с головой, а потом она ушла к другому. Но так даже лучше.

Голос Патрика звучит беззаботно, но я пристально на него смотрю: вдруг за маской скрывается боль?

– Ты так думаешь?

– Да, конечно. Мне так лучше. Ничего хорошего в браке не вижу. Хотя, с другой стороны… – Патрик улыбается мне.

Заметив сигареты и пепельницу, я жестом прошу разрешения прикурить.

– Ты когда-нибудь покупаешь себе курево? – осведомляется Патрик, но кивает в знак согласия.

– Я просто курю редко, – оправдываюсь я. – Дома вообще нельзя.

– Уж наверное.

Патрик включает вытяжной вентилятор, словно я напомнила ему, что нужно уменьшить запах. Как здорово сидеть на теплой кухне с вином и сигаретой! Не помню, когда я в последний раз курила не на улице. Опустевший бокал я ставлю на тумбу рядом с плитой, сажусь на белый кожаный диван и достаю из сумки сотовый. Четверть девятого. Я еще не опаздываю, но наверняка опоздаю…