– Нет, – сказала она, словно он пошутил.
– Ты могла бы надеть что-нибудь посолиднее, – заметил он и подумал о том, что на ней было накануне.
Вчера это были спортивные штаны и поношенная футболка. А ноги у нее были волосатее, чем у него.
– Неужели тебе так трудно нормально одеться?
Сара понизила голос. Это бывало, когда она начинала сердиться.
– С какой стати ты говоришь со мной, словно ты моя мама?
Он испытал такой сильный приступ гнева, что сжал губы, боясь сказать лишнее.
– Джефф, – сказала Сара, – что происходит?
Он обошел ее и плотно закрыл дверь.
– Можешь ты оказать мне услугу?
– Услугу?
Она покачала головой, словно он нес чепуху.
– Посидеть здесь во время интервью, – напомнил он. – С Уивер.
Она опустила плечи, и он понял, что такой реакции от него она не ожидала. Попытался придумать, что ей сказать. На ум ничего не пришло.
Она кивнула.
– Я сделаю все, что ты попросишь.
Джеффри стоял в комнате для наблюдений и смотрел сквозь одностороннее стекло. Видел, как Сара утешает Дотти Уивер. Он не мог долго злиться на Сару, потому что Сара не позволила бы ему этого.
Дотти Уивер была крупной женщиной со смуглой кожей. Длинные темно-каштановые волосы уложены на затылке в аккуратный узел. Прическа была старомодной, но ей она шла. Лицо у нее, по мнению Джеффри, было старообразным: человек с такой внешностью выглядит одинаково и в десять, и в сорок лет. Лишний вес, фунтов на двадцать больше, чем следует. На лбу глубокие вертикальные складки. Они придавали ей суровый вид, даже когда она плакала.
Джеффри глянул на Лену. Она стояла подле него со сложенными на груди руками. Лена смотрела на то, что происходит в соседней комнате, с характерным для нее напряженным выражением лица. Они с Джеффри были самыми эмоциональными людьми в отделении, но на них лежала ответственность за выяснение обстоятельств дела. Джеффри знал, что его просьба к Саре – явное проявление эгоизма.
Джеффри повернулся к Лене.