Сарефу остается лишь пожать плечами, он тут не подсказчик, хотя и удивлен тому, что новый напарник так быстро начал задаваться вопросами. Легион считает, что знает юношу как облупленного, что скорее всего является правдой, а другие вампиры и агенты никогда не задают лишних вопросов. Даже Рим, которая любит допытываться до разных мелочей, ни разу не показала интереса о возможных чувствах Сарефа к происходящим событиям.

Но вот человеку, который точно знает, как закончится жизнь, больше интересен Сареф как личность. Мэтр Иоганн просто идет к громкому финалу жизни, уже не строит планов и стремится лишь к саморазрушению. Юноша не собирается его отговаривать или углублять трещины в психике, это не принесет ни пользы, ни самоудовлетворения. Коул вновь достает любимую трубку и мизинцем трамбует смесь в табачной камере.

— Ого, вон там. — Сареф замечает, что огней на равнине смерти стало куда больше. Маг встает рядом и удивленно присвистывает.

На месте Зыбкой равнины стоит призрачный город со странными квадратными домами. Вырастают бесплотные деревья, текут несуществующие реки, а по улицам бродят фигуры. Ночь становится куда светлее, теперь над пустыней расцветает ореол зеленоватой дымки, где мертвая жизнь продолжает странное существование. Будь здесь мэтр Вильгельм, он бы смог многое рассказать о связях мира живых и мертвых, но сейчас остается лишь наблюдать с безопасного расстояния за не-жизнью таинственного поселения в центре Пустынных земель.

— Да уж, интересное явление. Не даром рекомендуют не пересекать равнину по ночам. — Бормочет Иоганн после очередной затяжки. — Может, Рим разбудим? Такое можно лишь раз в жизни увидеть, если ты не станешь жителем этого жаркого места.

— Пойду разбужу, — кивает Сареф, иначе вампирша будет долго припоминать, что ей не показали это чудо.

В пятнадцати шагах от наблюдательного пункта калачиком свернулась Рим. Ночью стало довольно прохладно, хотя все равно ничего страшного для организма вампира, хоть голым спи. Сареф замечает дрожь девушки, и это явно не от холода. Глаза быстро двигаются, словно прямо сейчас она видит яркий сон. Вместо того, чтобы прикоснуться к плечу, юноша проводит линию по лбу, активируя «Мастерское чтение».

Ментальная магия как губка вбирает бессознательно-эмоциональные волны спящей девушки и представляет яркую картину ночного кошмара. Точнее, Сареф не может увидеть, что именно сейчас снится Рим, даже сама девушка после пробуждения очень быстро сон забудет, но иррациональное ощущение опасности и отчаяния читается очень легко. Вряд ли ей сейчас будет интересен город-призрак.

Вместо пробуждения Сареф мягко воздействует на спящий разум, более восприимчивый к такому эффекту. Много страшных легенд бродит по свету о магах-сноходцах, которые сводили врагов с ума постоянными кошмарами и лжепророческими снами. Разум во сне очень восприимчив к управлению настроем и созданию образов, но очень трудно поддается грубой ментальной магии, которая позволяет читать мысли или внушать прямые приказы. Для последнего жертву все же стоит разбудить.

Девушка перестает дрожать, сердцебиение замедляется. Сареф не может назваться мастером-менталистом, но ему кажется, что смог воссоздать во сне призрачный город в пустыне с красивыми улицами, домами, жителями и полным ощущением безопасности. Рим теперь дышит ровно и даже меняет позу на более свободную. Вампир приносит свое одеяло и укрывает девушку, а после возвращается к Иоганну Коулу.

Чародей занял недавнее место Сарефа на вершине камня и оттуда смотрит на равнину, что-то комментируя под нос. На звук шагов поворачивает голову, но видит одного вампира вместо двух.

— Не получилось разбудить? — Магу кажется, что он угадал причину.

— Не стал будить. Она посмотрит на город с самого лучшего ракурса. — Юноша одним движением запрыгивает на камень и садится рядом с чародеем.

— Вот как? А я тоже пойду дальше сны смотреть. Уже не молод, чтобы не спать по ночам.

— Спокойной ночи, мэтр. — Сареф остается на посту до самого утра.

Ближе к рассвету Зыбкая равнина возвращается в прежнее пустынное состояние, словно ночью ничего не было. Вампир уверен, что на песке не будет ни единого отпечатка ног или колес. Безымянный город-призрак неожиданно появляется и бесследно исчезает. Солнечные лучи быстро будят Рим, которая вскакивает на ноги, но успокаивается, увидев Сарефа на камне.

— Почему ты меня не разбудил во второй половине ночи? — Девушка подходит с закономерным вопросом.

— Забыл, — Сареф подставляет лицо пока еще не жарким лучам.

— Опять врешь! — Рим запрыгивает на камень.

— Опять вру. На самом деле мы с Коулом на двоих ночью поделили заначку из колбасы и алхимического спирта, а тебя решили не будить, чтобы не делиться.