— Хаммари крупнее абаров, но мельче драконов?

— Так и есть, — удивился Карел зе Страже. — Ты что, тоже видел эту картинку?

— Нет, лишь выстраиваю логические предположения.

— И шо это нам дает? — заинтересовался Лис.

— Примитивные культуры, — пустился в пояснения молодой ученый, — обладают лишь зачатками абстрактного мышления, и фантазии их крайне незатейливы. Мы знаем, что хаммари меньше драконов, именно это можно видеть на фреске.

— Но ведь рисовали не абары, — вставила Женя.

— Вероятно, так. Но рисунок явно сакральный, и потому абары не допустили бы искажений. Стало быть, можно предположить, — все также задумчиво продолжил Бастиан, — что некто, стоящий на драконах, имеет такое же соотношение с ними, как они, хаммари, с людьми.

— Разумно, — согласился Лис. — Карел, опиши-ка подробнее этого индивидуума, использующего драконов вместо лыж.

— Да что там описывать: длинная борода в завитушках, глаза навыкате, нос плоский, азиатского типа, одет во что-то вроде кольчуги…

— Кольчуги или чешуйчатой брони? — уточнил Ла Валетт.

— Чешуйчатой брони, — после недолгой задумчивости согласился сэр Жант. — Ты откуда знаешь?

— Догадываюсь. А на голове у него нечто вроде шлема, похожего на рыбью голову?

— Снова в точку.

— Похоже, я знаю, кто это.

— Ну-ка, ну-ка.

— Эйа, по-другому Энки — древний бог Месопотамии. По мнению шумеров, он был отчасти человек, отчасти рыба, вернее, речное чудище.

— Совсем как папаша Меровеев, — констатировал Сергей. — Только здесь чудище было морское.

— Ну да, так и есть. Этот бог создал людей из глины, научил их ремеслам и какое-то время был господином земли, но потом и, между прочим, без особого желания уступил это место своему брату Энлилю. А сам перебрался в мир подземный. Или… — магистр Сорбонны на мгновение задумался, — может, не совсем подземный… Занятно… похоже, я догадываюсь, в чем дело.