— Там ничего не видно, — спокойно отвечает Серхи. — Там лес…

Дино резко отстраняется от окна:

— Aspetta![17]

Неожиданное движение великана всех раскидывает в стороны. Фатима в кого-то втыкается задом. Все вздрагивают от падения складного стула. А итальянец что-то ищет в шкафчике на стене возле складной кровати. Наконец он возвращается с армейским биноклем.

Шум за это время усилился многократно. От него дрожат стекла и мебель. Кармела еще раз убеждается, что эти звуки ни на что не похожи. Кожа ее покрыта мурашками.

— Может быть, это… какая-то новая военная техника, — предполагает Борха, сам не очень-то в это веря.

Собравшиеся у окна смотрят на Дино в ожидании его приговора.

— Трудно рассмотреть… Тени шевелятся… — Дино протягивает здоровенную лапу к оконной задвижке и резко отодвигает створку. Звук, освобожденный от всех препятствий, проникает в комнату с пугающей ясностью. Итальянец с биноклем высовывается в амбразуру. Шум и ночь пробираются внутрь. Плечи Дино каменеют. Потом гигант медленно опускает бинокль, но продолжает смотреть в ту же сторону. Его побледневшее лицо пугает Кармелу. Итальянец мучительно подбирает слова. — Это… Это как… цунами из насекомых.

Такое определение хорошо укладывается в голове Кармелы. Как бы абсурдно это ни звучало, цунами из насекомых — подходящий термин для этого вязкого шума. Фатима испускает стон. Борха пятится назад, задевая локтем бутылку, — она падает на стол, не разбившись.

— А ну-ка. — Нико принимает бинокль. Вибрация снаружи такая мощная, что Кармела могла бы что-то разглядеть и невооруженным глазом, но голова художника закрывает обзор. — Да, я вижу… Там… Погоди, да это люди…

— Нет, насекомые, — шепчет Дино.

Нико упирается локтями в края окна.

— Насекомые и люди, — уточняет он. — Боже мой. Люди… люди покрыты насекомыми. А другие летают вокруг. Но под ними — люди…

Самое страшное — это звук, — понимает Кармела. Самое страшное — эта одновременная вибрация. Миллионы и миллионы оглушительных цикад, научившихся вплетать свою песню в единую мелодию, в визжащий унисон.

— «На Дунсинан Бирнамский лес идет», — цитирует Дино, почесывая шею Мича, который то поскуливает, то отчаянно тявкает.

Нико оборачивается. Лицо его мигом постарело. Кармелу пугает его выверенная, почти спокойная речь.

— Дино, помоги приставить кровать к окну. Может быть, мы сумеем его укрепить… Нет-нет, забудь про ружье… Их тысячи, и они идут сюда, стрелять по ним бессмысленно… В первую очередь нужно помешать им войти. Нам бы следовало выключить и генератор — не знаю, вдруг их привлекает свет… Но нет, так мы останемся в темноте…

— Надо бежать! — кричит Фатима. — Бежать, Нико!

— Нет же, слушайте меня, — говорит Нико. — Борха, Серхи, как-нибудь укрепите входную дверь. Она железная, не думаю, что ее выломают, но все же…

— Мы умрем! — вопит Фатима, затыкая уши. — Мы все умрем!