— Пошли. Говори, только когда спросят. Голос не повышай. В глаза магам не смотри, они имеют плохую привычку копаться в душе. Главное не ври. Ложь они видят.

— А как же графиня…?

— Не беспокойся. О ней вообще не думай. Она тебе больше не хозяйка, это запомни. Поэтому не бойся свидетельствовать против нее. Она тебе ничего сделать не сможет.

Девушка почти бежал за магом, не успевая переставлять ноги. Коридоры дворца мелькали так быстро, что Элрион не успевала разглядеть их как следует. Когда они предстали перед огромной аркой, которая вела в зал советов, Элрион непроизвольно затряслась. Она не привыкла, чтобы посторонние люди решали жить ей или же нет.

Зал был огромен. Освещен так ярко, что было больно глазам. Белый и черный мрамор украшал зал до самого потолка, который уходил ввысь.

Из черного мрамора были сложены скамьи для заседателей, белым мрамором был сложен небольшой трон для императора. Сейчас все скамьи были заполнены людьми: стариками и молодыми мужчинами. Все были одеты как знатные лорды, а кое-где мелькали одежды магов. Из-за высокого потолка в зале стоял гул возмущения. Конечно…не каждый день приходиться заседать по поводу нарушения древнейшего закона Империи.

Маг вывел Элрион в центр зала, и сам занял место подле белого трона. Элрион мялась с ноги на ногу, но боялась даже поднять глаза и осмотреться.

— Его Величество, Верховный владыка Империи. — Громогласно пролетело по залу.

Элрион исподлобья кинула взгляд на Императора. Он был молод. Не старше мага. Светловолосый и синеглазый. Красив…даром, что до сих пор не женат.

Император прошел к своему месту, и, опустившись на трон, позволил всем остальным сесть.

— Введите подсудимую, — еле слышно сказал он.

В зал ввели леди Мелинду. Она стала еще худее. Распущенные волосы обрамляли и без того худое лицо. Она шла, как королева, гордая и непоколебимая, как скала. Хотя в глазах читался страх. И этот страх видели все.

Мелинду посадили на широкую скамью прямо перед императором.

— Мелинда Ите Фавирон, — сказал лорд Сетсий. — Вы обвиняетесь в измене государству. За нарушение запрета использовать луноцвет, вы будете приговорены к казни через отсечение головы. Вам предоставляется слово для оправдания или признания.

— Леди Мелинда… — голос императора был так же холоден, как и глаза. — Что вы можете сказать в свое оправдание?

Леди Мелинда очень медленно поднялась на ноги, звякнули стальные колодки, которые скрывали кружева платья. Она была обессилена. Едва поднявшись, графиня пошатнулась, но устояла.

— Я не собираюсь оправдываться, мой император. Я использовала запретные заклинания и ритуалы, чтобы поддержать в себе жизнь.

— Вы смертельно больны? — удивился император и вопросительно посмотрел на лорда Сетсия.

— Я…не больна.

— Но вы же, сказали, что хотели поддержать в себе жизнь?