— Нет, пожалуйста, нет! — рука невольно потянулась к сердцу, подполковник смотрел в пронзительные, полные отвращения глаза Андрея, Анатолий не мог сделать вздох. Пот уже стекал по лицу и капал на живот, а Странков, понимая, что начальнику плохо, отпустил его и отошел на шаг назад.
— Что, сердечко шалит? Какая жалость. А я вот сейчас возьму и выйду отсюда, сделав вид, что все нормально, а там уж — как тебе повезет, — Анатолий, сидя на своем кресле, безуспешно попытался дотянуться до Андрея рукой, всем своим видом моля о помощи, но тот, как и сказал, развернулся и направился к выходу.
— Вот только обидно, что сдохнешь ты в форме, напоследок запятнав ее своим дерьмом, — закончив говорить, он открыл дверь и вышел вон. Анатолий же попытался встать, чтобы добраться до коридора и позвать на помощь, но живот все никак не пускал его из-за стола. Дышать все никак не получалось, в глазах начало темнеть от безуспешных попыток кричать — ничего кроме хрипа не получалось, в ногах и руках терялась сила, но он все же решил сделать еще одну попытку встать и, с силой оттолкнувшись, громко упал на рабочий стол, сломав его. Лежа на сломанном столе, уже закрывая глаза, Анатолий увидел полупрозрачный, еле ощутимый силуэт человека, смотрящего на него. На шум прибежала молодая девушка-лейтенант, но офицер внутренних войск был уже мертв, и она осталась единственным живым человеком в кабинете. И все-таки Странков оказался прав — Козлов ушел на покой подполковником.
Глава XIV Кошмар окончен?
Прошло три года. Виктор все так же жил у Филиппа и менять ничего не хотел. Депрессия его никуда не делась, и он все так же продолжал вести аморфный образ жизни. Вопреки всем социальным законам человека ему вовсе не требовалось общество и люди; ему совсем не хотелось никакого рода веселья или что-либо менять из привычного распорядка дня: проснулся, позавтракал, поужинал, лег спать. И все. Целые дни, что тянулись невыносимо долго, он посвящал воспоминаниям и самобичеванию. Да, он все так же винил только себя в смерти отца и братьев. За все это время он всего несколько раз уходил дальше магазина, а именно — тайком приходил к своему старому отчему дому, чтобы удостовериться, что с мамой и Ксюшей все в порядке. Явиться к ним и поговорить у него не было ни сил, ни желания. Страх, что он может вновь все испортить, продолжал жить в нем. Филипп, как настоящий друг, не мог не беспокоиться о состоянии Виктора, но все его уговоры хотя бы выйти куда-либо оканчивались ни чем. Что поделать, привычка — страшная сила, а человеку нужно совсем немного времени, чтобы что-либо стало неотъемлемой частью его жизни. Одиночество — не исключение, напротив, со временем оно укутывает нас, словно теплое одеяло, и заставляет верить, что за его пределами мир только и ждет, как сломать тебя. И, как не прискорбно, это правда. Одному живется намного проще и спокойней. Ведь рано или поздно у человека возникает конфликт с обществом, и неважно — ты инициатор, незнакомец или друг, за которого нужно заступиться, исход один — тебе достанется, однозначно. Кто-то скажет, что это — необходимый опыт, и, конечно, будет прав, но сколько людей умирают, переполненные этим горьким опытом, и он перед смертью, совсем не доставляет им радости. Хотя конфликт может возникнуть и с самим собой, что не менее проблемно, но это уже другая история. К счастью, у Виктора был Филипп, который поддерживал его и пытался хоть немного подбадривать. Хоть у них и не получались задушевные разговоры от того, что последнему мужчине из дома Кротовых было просто все безразлично, Филипп все же помогал Виктору окончательно не сойти с ума. Хозяин тайной квартиры все так же постоянно куда-то пропадал на два-три дня, а однажды — и на неделю, но Виктор никогда не спрашивал, куда и зачем исчезает хозяин их убежища. И только верный пес Боська, никогда больше не покидал своего хозяина. После очередного исчезновения Филипп был необычно весел и в приподнятом настроении.
— Что, все так же сидишь? Витя, ну в самом деле, вышел бы в парк, хоть воздухом подышал бы! — сказал Филипп, эмоционально жестикулируя руками.
— Филя, не начинай… — даже не глядя на него, ответил Виктор.
— Но тебе все равно сегодня придется покинуть сие прекрасное помещение.
— С какой это еще кстати? — взглянув на товарища, безо всякого интереса выдавил из себя наш герой.
— Да с той, что тебе необходимо забрать документы из университета.
— Филя, вот на это мне вообще наплевать.
— Не удивил, но маме твоей — нет. После долгого времени тебя непременно отчислили, и руководству университета необходимо вернуть документы своего бывшего студента. Ведь академический отпуск выдают на год. А раз с тобой им не связаться, они выйдут на твою маму, что, безусловно, огорчит ее. Ведь все матери хотят…
— Заканчивай. Я тебя понял, — раздраженно перебил Виктор Филиппа. — Завтра пойду и заберу документы.
— Нет, сегодня. Завтра тебе будет лень, потому что сегодня ты закупишься продуктами, а выходить куда-нибудь чаще, чем раз в два дня, ты уже просто не в состоянии. Так что отправляйся в деканат, а на обратном пути купишь себе молока и хлеба.
Наступила пауза, и, раздраженно смотря друг другу в глаза, молодые люди ждали, кто же заново начнет приводить свои аргументы, чтобы все-таки убедить противоположную сторону в правоте своих требований. Понимая, что Филипп, как обычно, прав, Виктор все же сдался и согласился отправиться в деканат. Добравшись до места, он обнаружил, что там была очередь, а также, что все эти люди ему безгранично чужие. Более того, они его пугали и создавали дискомфорт, видимо, он и сам не ожидал, что настолько отвык от людей. Заняв свою очередь, Виктор отошел на небольшое расстояние от скопления людей и принялся кротко за ними наблюдать: на вид все они были счастливые, постоянно шутили и громко смеялись. Могло показаться, что все они — хорошие друзья, но Виктор понимал, что это лишь иллюзия, которой они сами себя тешат. Все их шутки казались ему запредельно глупыми и нелепыми, в связи с этим, Виктор сделал вывод, что эти молодые студенты весьма глупы, хотя, к своему удивлению, он почувствовал укол зависти от того, что ему самому захотелось быть таким, как и они: глупым, беззаботным и, главное, счастливым. Простояв всего около десяти минут, Виктор уже собрался уходить — находиться там ему было невыносимо тяжело, и он начинал злиться, как, вдруг, обратил внимание на девушку, что тихо и незаметно подошла к очереди, даже не спрашивая, кто крайний, тихонько встала у противоположного края коридора, уткнувшись взглядом в пол. Волнение переполнило Виктора: целый набор чувств, которые он был не в состоянии разобрать. Сердце бешено заколотилось, а кончики пальцев задергались. Это была она. Это была Кристина! Не веря своим глазам, Виктор попытался успокоиться. Она его не замечала и все так же скромно стояла, как и он, отдельно от очереди. Сделав глубокий вздох, сжав кулаки, молодой человек сделал шаг к ней на встречу, потом еще один, затем следующий, и уже сам не понимая как, уверенно направился к ней.
— Здравствуй, Кристина, — подойдя достаточно близко, совсем негромко поприветствовал её Виктор. Девушка вздрогнула, взглянула ему в глаза, затем развернулась и быстро зашагала в сторону выхода.
— Кристина, постой, это я!
— Вы обознались, — не глядя ответила девушка, ускоряя шаг.
— Да остановись же, Кристина, — Виктор попытался на ходу взять её за руку, но вздрогнув, она выдернула ее и уже, чуть было, не бежала от него. Виктор тоже ускорил шаг, а после, обогнав ее, аккуратно взял за плечи, остановил и заглянул в её зеленые глаза, на которых наворачивались слезы.
— Не бойся меня, это же я… — девушка попыталась вырваться, но Виктор держал крепко, а после обнял и прижал к себе.