— Что ж, рад это слышать. А кто, э-э… кто дал ему свою кровь для переливания?

Саруман тяжело дышал, пытаясь справиться с собой и взять себя в руки. Наверное, он уже жалел о своей нечаянной и неуместной яростной вспышке — сказалась усталость и нервное напряжение; выудил из-под стола бутыль темного стекла, плеснул её содержимое в деревянный кубок, осушил его залпом. Провел рукой по лицу. Усилием воли укротил обуревающее его нездоровое раздражение — и голос его, когда он заговорил, вновь зазвучал сдержанно и спокойно, почти бесстрастно:

— В таких случаях, конечно, лучше всего подходят кровные родичи, но родичей у Брана в Изенгарде не оказалось… Вызвался Эстор, один из его приятелей. Здоровяк, каких поискать, потерю нескольких унций крови его дюжий организм перенесет без труда. Ему, конечно, не слишком понравилось, что переливание делал Гэдж, но…

— Гэдж?! — прохрипел Гэндальф.

— Да! — Саруман резко вскинул голову. — А почему нет? Я уж полагал, что с твоей стороны не придется ждать дурацкого предубеждения, Серый!

— Просто… извини… ты не перестаешь меня удивлять, — пробормотал Гэндальф.

Белый маг вновь чуть помолчал. Постарался смягчить жесткость тона:

— Это рукодействие элементарно, я уже говорил. А парню, как ни крути, нужна практика. И он… хорошо справился, Гэндальф. Почти отлично, да. Под моим наблюдением, разумеется.

Румянец Сарумана стал ярче, и Гэндальф внезапно понял: ни холодный ветер, ни гнев, ни даже винные пары́ тут ни при чем, это простое проявление гордости и торжества — гордости за ученика, оправдавшего возлагавшиеся на него надежды, и торжества успешного, в полной мере удавшегося замысла. Белый маг был пьян собственным успехом…

Гэндальф порывисто подался вперед и коснулся его плеча. Спросил негромко:

— Значит, твой опыт, начатый пятнадцать лет назад, действительно… удался?

В глазах Сарумана блеснул странный теплый свет.

— Полагаю, да. Ты удивлен?

— Ну, немного.

— А я — нет… Наш замечательный Моргот не был способен сотворить ничего истинно живого; первых орков он создал из пленных эльфов, извращая черной магией их душу и внутреннюю сущность — фэа. Я хотел выяснить, насколько в действительности эта фэа искажена, и возможно ли её… пробудить при должном воспитании и отношении.

— Ты использовал магию?

— Доброта и участие и сами по себе способны творить чудеса, Гэндальф, — Саруман едва заметно усмехался уголком губ. — Опыт еще полностью не закончен, но кое-что я могу сказать определенно: орки явно способны к обучению и открыты многим полезным качествам — если с рождения держать их подальше от грязи и не позволять… замараться.

Гэндальф задумчиво смотрел на колеблющийся огонек свечи.

— Скажи, чего ты добиваешься, дружище?

— От Гэджа? Всего лишь хочу вывести его в люди, вот и все.