«Новенького по имени Митяй убей лично. Девку не трогать, вернуть в Тайгу в целости».
Перечитывая ломкие и сухие строчки, Султан вдруг нахмурился. Встал из-за рабочего места, не спеша бросать сообщение в царство Цифры.
Забрав стакан, вышел на балкон, окунаясь в привычный уличный шум. Чувство, пойманное сейчас за хвост, Темирбаев не испытывал очень давно, и вдруг… Сразу вспомнилось: маленький Айбар впервые послан в аптеку за лекарствами для бабушки. Сам, без взрослых. Едва попав во двор, он встречает сверстников, зовущих его играть в подвалы многоэтажек. И только через несколько часов понимает, что забыл о важном поручении.
Страха, что дед сурово накажет, тогда не было совсем. А вот стыд и горечь во рту…
Опершись на перила, Султан отхлебнул настойки. Глотать не стал, а тщательно прополоскал рот, словно пытаясь и сейчас избавиться от подкатившей желчи. Сколько там детей? Десятки? Сотни? В снятом разведкой ролике было заметно шесть или семь капсул, загружаемых на борт конвертоплана, но ведь это явно не все… Он выскребет закрома «Куэн Као» до последней гаечки, а потом убьет всех, кто сможет рассказать о случившемся. Кроме зеленоглазой метелки, разумеется, – ей он заткнет рот другим.
Но это означало, что детей на борту атомохода Вэйаню тоже придется… Десяток? Сотню?
Айбар легко хлопнул ладонью по гладким перилам, смиряясь с
CREDITUM XLVIII
Склонившись над картой, Ростислав терпеливо ждал, пока Гринивецкий прокашляется. Внутренние хвори в последнее время всё чаще донимали машиниста, и Президент подозревал, что немалую лепту в этот процесс внесли нервные потрясения последних месяцев. Скрючившись так, что смотреть жалко, Терпение влажно лаял в платок, стараясь совладать с собой. Справился, виновато посмотрел на Гилярова, но тот с пониманием кивнул в ответ.
Эдуард снова подкатил коляску к столу для конференций. Сейчас бумаги, пепельницы и канцелярия были убраны со стеклянной столешницы, превращенной в большой голографический экран. Над ним-то уже полчаса и колдовали, отключив «балалайки» и коммуникаторы.
– В голове не укладывается, как он туда угодил? – Ростислав потер щеку, рассматривая объемное изображение атомохода, найденное в базах данных Гринивецкого. – Там же раньше Тазовская губа вроде была?
– Она самая. – Бугаев ткнул в стол массивным пальцем, придвигая к себе электронную карту трехлетней давности. – Со второй половины века места почти нежилые. Там и сейчас никто не селится. По официальным данным. После Инцидента системы орбитального слежения накрылись. Месяца три отладить не могли. Вот и потерялся корабль.
– Вероятно… км… кха… – новый приступ прервал фразу. – Простите… Вероятно, «Фарма-1» пыталась спрятать судно. По каким причинам лаба не была уничтожена, сказать сложно, но мы поработаем над этим вопросом.
Утирая рот белоснежным платком, Гринивецкий облокотился на край стола-карты. Ростислав заметил, как на лысой голове Терпения выступили капельки пота. Как бы не слег машинист, это сейчас будет совсем некстати.
– Наверное, судно было оставлено в акватории под прикрытием маскировочных щитов. Когда начались катаклизмы, морское дно изменило рельеф, и «Куэн Као» оказался на мели. Оценить степень повреждения корпуса мы сможем только после захвата, разумеется.
Гиляров покачал головой. После захвата, да… Они чужой рукой потянулись в пламя за вкусным каштаном, даже не подозревая, какая находка их ожидает. Атомоход. Реактор, а может быть – даже два. Лаборатория «Фармы-1», хоть и опустошенная. И всё это – только бонус к проекту «Средний фон», который приблизился к критической отметке.
Преодолеть эту отметку, удержав ситуацию под контролем, – вот первейшая задача. Ведь все разработки «людей-птиц» – это гораздо больше 25% отчислений, полученных в качестве компенсации за мировые торги…
– Значит, ты уверен, что атака на ледокол не поставит под угрозу наши наработки по «Среднему фону»?
Гиляров придвинул к своему краю стола фрагмент карты с юго-восточным побережьем Новообского залива. Приблизил, рассматривая с прищуром.
– Мое умение рассчитывать вероятности еще не подводило вас, Ростислав Михайлович, – со вздохом ответил Гринивецкий. – Люди Султана не для того несли потери, чтобы повернуть, обнаружив