Лузгин увидел свой бычок на дне окопа и дико захотел курить и тут же представил себе, что могло бы случиться, выйди он тогда с сержантом на дорогу и будь у стрелка из деревни рука чуть потвёрже. Вот только этот бы окурок и остался.

— Никого не зацепило? — спросил Лузгин, с трудом выталкивая слова из онемевшего горла.

— Да вроде никого, — сказал сержант.

— Всё равно боевые заплатят, — уверенно предположил Потехин.

— Ага, конечно, — ехидно молвил Коновалов.

— Заплатят, заплатят, — сказал Потехин. — Раненые были, когда «пешку» кокнули? Были раненые. Значит, должны заплатить.

— Ну, если так, — усмехнулся сержант, — то больше нам и воевать не надо. Ты дом запомнил?

— Ну… А давай из «эрпэгэ» туда?..

— Далеко, — сказал Коновалов. — Ну-ка, Храмов, встань на вышке! — крикнул он, выворачивая шею. — Давай вставай, боец!

— А не пошёл бы ты… — ответил невидимый Храмов.

— Ну и лежи там! — посоветовал Потехин. — О, блин! — воскликнул он, узревши Лузгина. — Василич, а жратва-то наша!

— Жратва? — переспросил Лузгин, слегка распрямляя колени. Сколько же длилась вся эта пальба со стрельбой? Минуты три, ну пять, никак не больше. — Я думаю, нормально со жратвой. Сейчас посмотрим.

Сержант Коновалов уже стоял во весь рост и смотрел Лузгину в подбородок. Лузгин тоже распрямился и стал отряхивать с ладоней налипшую глину. Он понимал: Коновалов решает, что же делать с этим старым докучливым дядькой. Но едва ли сержант сейчас отправит его в деревню. А может быть, и не пошлёт вообще, ведь оттуда стреляли, оттуда, и не просто так стреляли, а били нагло, посереди бела дня, хотели убить всех наших на дороге: Коновалова, и двух солдат с лопатами, и ещё Храмова на вышке. Ребятам просто повезло, и за этим что-нибудь последует, не может быть, чтобы всё сошло с рук деревенским. «Идиоты, глядь», — сказал Лузгин, не сознавая, что матерится.

— Значит, так, — вздохнул уставший от раздумий Коновалов. — Идите с Потехиным и… ну, там доваривайте. Когда придут из деревни, я вас отправлю вместе с ними.

— Должны прийти? — удивился Лузгин.

— Должны, — кивнул сержант.

— А то мы, глядь, гранатомётом позовём, — добавил снайпер.

— Отставить мат, Потехин, — недовольно скомандовал Коновалов.

В кухонном отсеке было дымно, труба от печки валялась на земле.

— Попал… зараза! — чуть ли не с восторгом удивился Потехин и стал прилаживать трубу на место, отворачивая в сторону от дыма сморщенное юное лицо.