Мах уточняет свою позицию следующим образом: "Не тела вызывают ощущения, а комплексы элементов (комплексы ощущений) образуют тела. Если физику тела кажутся чем-то постоянным, действительным, а "элементы" — их мимолетным, преходящим отражением, то он не замечает того, что все "тела" суть лишь абстрактные символы для комплексов элементов (комплексов ощущений). Существенную, ближайшую и последнюю основу, подлежащую еще дальнейшим физиологически-физическим исследованиям, образуют и здесь упомянутые элементы. При таком взгляде многое как в физиологии, так и в физике обобщается куда более ясным и экономным образом, а некоторые мнимые проблемы совсем устраняются…. Итак, мир не состоит для нас из загадочных существ, которые, вступая во взаимодействие с другим не менее загадочным существом, нашим Я, вызывают единственно данные нам "ощущения". Цвета, тоны, пространства, времена … остаются для нас последними элементами, и нам остается исследовать данную нам связь между ними. В этом именно и состоит изучение действительности".

Чтобы лучше понять Маха, придется привести длинную цитату из [15]: "Аналогичные мнимые проблемы возникают и по поводу Я, как и отношения этого Я к телу … Обозначим установленные нами выше элементы буквами A B C… K L M… α, β, γ… Комплексы цветов, тонов и т. д., которые обыкновенно называют телами, мы обозначим ясности ради буквами А В С…; комплекс, который мы называем нашим телом и который составляет часть первых комплексов, отличающуюся некоторыми особенностями, мы обозначим буквами K L M…, а комплекс различных видов воли, образов, воспоминания и т. д. мы обозначим буквами α, β, γ". Например: революционный матрос (комплекс А,В,С) ставит к стенке буржуя (комплекс А₁,В₁,С₁) и стреляет в него из маузера (комплекс А₂,В₂,С₂). Пуля (комплекс А₃,В₃,С₃) попадает в тело буржуя (с его точки зрения это комплекс K,L,M) и вызывает в нем соответствующие ощущения (комплекс α, β,γ). И далее: "Комплекс α, β, γ… K L M… противополагается обыкновенно в качестве Я комплексу А В С как миру тел; иногда также комплекс α, β, γ… называется Я, а комплексы K L M… A B C… — миром тел".

Мах неоднократно указывал, что он не психолог и не философ, чем и объясняется его полное непонимание разницы между воспринимающим субъектом и внутренним миром исследователя, который он называл "Я" и считал его субъектом: "Обобщение элементов, наиболее тесным образом связанных с болью и удовольствием, в одну идеальную, цельную с точки зрения экономии мышления, единицу, наше Я, имеет величайшее значение для интеллекта, находящегося на службе у воли, избегающей страдания и стремящейся к удовольствиям".

Если так, то кто воспринимает боль и удовольствие, которые являются объектами? Но Мах этой проблемы не замечает: " Противоположность между Я и миром, ощущением или явлением и вещью тогда исчезает и все дело сводится лишь к связи элементов α,β,γ… А В С… K L M…, для которой именно эта противоположность была выражением неполным и подходящим лишь отчасти. Связь же эта есть не что иное, как связь тех элементов с другими однородными элементами (время и пространство). Задача науки сначала просто признать эту связь и в ней ориентироваться, вместо того чтобы пытаться сейчас же объяснить существование ее".

Занятая эмпириокритицизмом позиция таким образом претендовала на решение психофизической проблемы путем ее устранения, трактуя ее как ложную: "Итак, великая пропасть между физическим исследованием и психологическим существует только для обычного стереотипного мышления. Цвет есть физический объект, если мы обращаем, например, внимание на зависимость его от освещающего его источника света (других цветов, теплоты, пространства и т. д.). Но если мы обращаем внимание на зависимость его от сетчатки (элементов K L M…), перед нами психологический объект, ощущение. Различно в этих двух случаях не содержание, а направление исследования".

В результате: "… на этом пути мы не находим упомянутой выше пропасти

между телами и ощущениями, между внешним и внутренним, между материальным и духовным миром. Все элементы А В С… K L M… образуют только одну связанную воедино массу, которая приходит в движение вся, если прикоснуться к одному из этих элементов; разница только та, что нарушение в K L M… распространяется шире и глубже, чем нарушение в А В С… Магнит в окружающей нас среде нарушает покой находящихся поблизости железных масс, сорвавшаяся скала может привести в сотрясение почву, но перерезка глазного нерва приводит в движение всю систему элементов". Но ведь "перерезка" глазного нерва у одного наблюдателя не ведет к "движению всей системы элементов", т. е. внешнего мира, поскольку есть сколь угодно много других наблюдателей. Вот здесь и выходит наружу как скрытый солипсизм махизма, так и невозможность устранения метафизики из науки.

Вторит Маху и Авенариус, не признававший разницы между физическом и психическом: "Я не знаю ни физического, ни психического, а третье". Т. е. по Авенариусу в подлинной, изначальной действительности нет ни "физического", ни "психического", только "третье" — живой организм, кото-рый соединил в себе "внутреннее" и "внешнее", "физическое" и "психичес-кое". Таким образом человеческий организм субъективен постольку, пос-кольку он переживает, но в тоже время и объективен, т. к. предстает перед взором человека как "вещь среди вещей".

Термин "эмпириокритицизм" был введен Авенариусом для обозначения философии, критически рассматривающей все аспекты опыта, который якобы нельзя рассматривать ни идеалистически, ни материалистически. Для этого он вводит понятие "чистый опыт", трактуя его в самом широком смысле этого слова: опытом называется все — идеи, восприятия предметов, образы, суждения, оценки и т. п. "Очищение" опыта состоит в отказе от всех понятий, которые выходят за пределы воспринимаемого и являются "ненуж-ными примесями", противоречащими принципу "экономии мышления". Таковыми являются научные понятия причинности, силы и тем более — философское понятие субстанции. После такой чистки остается только поток ощущений, который и должен исследоваться. Эта философская позиция была изложена Авенариусом в его первой по данной тематике книге [17]: "Цель данного произведения — применить принцип наименьшей меры сил к развитию философии". В работе Ленина [4] и, конечно, в последующих трудах советских идеологов, критиковался "принцип экономии мышления" применительно к концепциям Маха и Авенариуса. Однако этот принцип широко использовал не столько Авенариус, сколько Мах в том смысле, что естественнонаучные законы аккумулируют в себе огромное количество фактов и поэтому позволяют получать их как свои следствия, без новых экспериментов, т. о. "экономя" мышление.

Авенариус в основном использовал принципе наименьшей меры сил, который весьма глубок и восходит к широко используемым в физике экстремальным принципам. Так что попытка применения экстремального принципа к философии весьма естественна. Каков же результат? "Исследо-вание наше (очистка опыта, авт.) привело к тому результату, что все сущее должно быть мыслимо по своему содержанию как ощущения, а по своей форме — как движение… Поэтому философия есть мышление о мире по принципу наименьшей меры сил" [17].

Однако практическое применение этой идеи показало ее полную несостоятельность. Дело в том, что если есть объект, то должен быть и вос-принимающий его субъект, если есть процесс восприятия. Но это не укладывается в нейтралистскую концепцию эмпириокритицизма, по которой нет принципиальной разницы между физическим и психическим. Поэтому Авенариусу пришлось ввести понятия противочлена и центрального члена принципиальной координации, которые, естественно, должны считаться нейтральными. Под центальным членом понимается человеческое сознание, а под противочленом — среда, в которой человек существует. "Никакое полное описание данного не может содержать "среды" без некоторого Я, чьей средой эта среда является, — по крайней мере того Я, которое описывает это находимое. Я называется при этом центральным членом координации, среда — противочленом" [17]. По мысли Авенариуса если бы сознания не было, то мир вне него был бы совокупностью противочленов без центрального члена, чего быть не может. Следовательно, противочлены зависят от центрального члена и между ними существует принципиальная координация. Если перевести это на обычный язык (кстати Мах предлагал даже составить толковый словарь терминологии Авенариуса, которая более затемняет суть дела чем его проясняет), то без субъекта нет объектов, а без объектов нет субъекта.

Это, конечно, ошибка, которая в дальнейшем ведет к катастрофическим последствиям для концепции Авенариуса. Субъект вполне может существо-вать без объектов в состоянии сна без сновидений — разве что предположить, что входя в такое состояние он умирает, а переходя в фазу "быстрого сна" — возрождается. И объекты вполне могут быть без субъекта, если только не считать что этот субъект единственный во всем мире. Но это и есть самый настоящий, хотя и не признаваемый, солипсизм.

Крах концепции Авенариуса особенно наглядно проявляется при попытке ответить на вопрос "Существовала ли природа до человека"? Если никакого Я, центрального члена тогда не было, то как могла существовать среда? Развернутый анализ этого вопроса и критика уверток Авенариуса даны Лениным в [4]. Нам достаточно отметить, что для спасения своей доктрины Авенариусу ad hoc пришлось ввести понятие "потенциального" центрального члена в координации. Это, конечно, просто не серьезно.

Подводя итоги рассмотрению второго позитивизма, можно отметить, что и на это раз адептам позитивизма не удалось изгнать метафизику из философии. Первоначальное увлечение эмпириокритицизмом на рубеже ХIХ и ХХ веков быстро сменилось разочарованием как среди естествоиспытателей, так и философов. Каждая из разработанных эмпириокритиками концепций сама не выдержала критики. Но все же определенную позитивную роль второй позитивизм сыграл. Многие ученые отмечали определенное эвристическое значение идей Маха, особенно идеи мысленного эксперимента, способствовавшей преодолении кризиса в физике на рубеже веков. Указывалось также на значительную роль при создании квантовой механики критики Махом концепции причинно-следственных связей между явлениями и необходимости замены их чисто функциональными связями. Один из создателей квантовой механики Э.Шредингер также признавал серьезное влияние идей Авенариуса на физиков в ХХ в.

Возможно, однако, что самым важным вкладом второго позитивизма, который целиком является заслугой Авенариуса, было обращение внимания исследователей на необходимость критического анализа языка самой философии, т. е. создание им импульса к возникновению метафилософии, что и было выполнено в дальнейшем неопозитивизмом.