– Но я видела, как она умерла.

– Сейчас же замолчи! – прикрикнула на нее Елена. – Иди, займись уроками. Ты почти ничего не прочитала в прошлом году. Совсем обленилась! Смотри, Роман Станиславович рассердится, и больше не будет оплачивать твоих учителей!

– Мне не нравится ездить к ним! Почему они сами не могут приезжать сюда?

– Потому что так решил хозяин. Хватит спорить!

Девочка что-то знает. Но почему-то никто не хочет, чтобы она рассказала правду.

Неприятное чувство шевельнулось в груди. Тоска, почти осязаемая, почти зримая, опустилась на плечи. Ветер, гудящий за окнами, только усиливал это чувство. Казалось, тоска долгие годы витала в воздухе, наполняла собой каждую пылинку, каждый миллиметр дома, и наконец добралась до нее.

Анна бросилась к лестнице. Сегодня она узнает правду любой ценой! Если комнаты будут закрыты и в этот раз, то перевернет весь дом, украдет ключи и… Как безумная, дергала ручки; двери двух первых комнат оказались запертыми. Сердце оглушительно стучало в висках. Сейчас кто-нибудь придет, помешает, не даст разгадать тайну… Роман, наверное, уже вернулся! Гнетущая тоска все наползала и наползала, превращаясь в беспросветное отчаяние.

Почти потеряв надежду, она приблизилась к третьей двери. И та вдруг распахнулась. Анна застыла, не решаясь войти: там, внутри, как будто затаился ужас. Где же выключатель? Пальцы впустую скользили по стене. Тогда она схватился канделябр, стоящий на тумбочке, и трясущимися руками зажгла свечу. Неверный свет отбросил пугающие тени на стену.

«Решайся!» – уговаривала она себя. Силы иссякали. Подсвечник казался невероятно тяжелым.

Шаг. Еще один шаг. И еще один.

Решайся! Решайся!

Анна все еще неуверенно топталась у входа. Входить или нет? Нервно кусая губы, все-таки переступила порог. Еле слышно скрипнула половица, сорвав с губ испуганный вздох. Она схватилась за стену, пытаясь сохранить равновесие, и вдруг услыхала негромкий щелчок. Спальня озарилась светом, дав возможность оглядеться.

Стены здесь были декорированы черным бархатом. Потолок, пол, даже оконная рама – все окрашено в безотрадный черный цвет. По углам спальни стояли огромные – от пола до потолка – зеркала в витиеватых рамах. На стенах висели картины швейцарского художника Ганса Рудольфа Гигера. Роман часто рассказывал об этом мастере, восхищался его работами, поэтому угадать имя автора было нетрудно. Жуткие монстры на темном фоне картин воплощали ужас и безумие. Одного взгляда на эти работы было достаточно, чтобы упасть без чувств. Но Анна чудом удержалась на ногах. Только шумно выдохнула, словно получила удар. В груди закололо, кончики пальцев онемели.

– Господи… – с трудом прошептала она.

Неужели здесь кто-то жил? Нет, не может быть. Скорее всего, Роман просто демонстрировал комнату своим друзьям. Видимо, это очередная его шутка. Но почему он и словом не обмолвился об этом месте? Не хотел пугать? Нет, что-то здесь не так…

Внезапно оконная форточка с грохотом распахнулась, ударившись о стену. Анна вздрогнула от резкого звука и чуть не выронила канделябр из рук. При каждом новом порыве ветра форточка продолжала биться о стену, да так сильно, что по стеклу в конце концов поползла трещина. В тот же миг в глубине дома послышался женский крик, от которого тело словно током пронзило.

Анна испуганно отступила к двери и чуть не споткнулась, натолкнувшись на что-то. Это оказались коробки, стоящие в углу. Вместо того чтобы бежать, она приоткрыла крышку одной из них и увидела красивое платье. Вещи Маргариты? На секунду страх отступил, сменившись жадным любопытством. Желание изучить содержимое коробок оказалось таким сильным и жгучим, что она, не задумываясь, схватила одну из них.

Форточка продолжала распахиваться и захлопываться с громким стуком. Ветер протяжно выл за окном, как раненый зверь. Страх вернулся, и Анна пулей выскочила из комнаты.

К счастью, на обратном пути ей никто не встретился. Осторожно приоткрыв дверь спальни, Анна заглянула внутрь: Роман еще не вернулся. Она медленно вошла, положила коробку на стул и схватилась за резную спинку: в глазах внезапно потемнело. Один-единственный вопрос не давал покоя: «Для чего была создана та комната?»