Как хорошо, что я в советской стране живу! Вот родилась бы где-нибудь в Америке – бррр, даже страшно такое представить!
Перед войной мы в Луге жили – я, хоть и малой тогда была (с тридцать третьего года) хорошо помню. Деревянные домики, колонка на углу, к которой надо с ведром бегать, чтобы дома умыться, улицы немощеные, грязь, фонарь лишь на перекрестке горит. Так Москва, года сорок шестого, если по окраинам, очень похожа была. А теперь новые кварталы быстро растут – белые пятиэтажные дома из панелей собирают, в квартирах не только электричество (это само собой), но и газ, горячая вода, ванна! На первом этаже – место за стеклянной витриной, под будущий магазин, парикмахерскую, ателье. Посреди квартала школа, детский сад, и в зелени все. Кому довелось ютиться в старом фонде, особенно после уплотнения (когда и эвакуированных подселяли, и тех, чьи дома разбомбило), по две даже три семьи в одной комнате, углы занавесками отгородив – тот поймет, какая это радость, своя квартира (пусть и малогабаритная, ну так нам не балы устраивать), с газом и водопроводом.
Карточки отменили уже. В магазинах, ну не ананасы с шампанским, но хлеб, крупа, масло, сыр, колбаса докторская, рыба хек и селедка, картошка и другие овощи – есть всегда. Цены снижают – совершенно уже не надо думать, вот купить сегодня куру свежую, или подождать ближе к получке. Одеться – ну, повезло мне, что я не только учусь, но и официально в «РИМе» работаю, а значит, со швейной машинкой обращаться умею. Поскольку можно одежду покупать готовую – но там и выбор фасонов небогатый, и качество ширпотреб, и дорого все же. Ткани самые разные в продажу больше выбрасывают – не проблема хоть шелк достать, хоть сукно, ну а дешевого ситчика и сатина завались, только покупай и шей. Многие так и делают – правда, я с вытачками и драпировками виртуозить не умею, но что-нибудь простого кроя, вроде юбки-солнце, сошью легко. Кстати, платьев-солнцеклеш среди готовой одежды практически не бывает – а на улице в них ходит наверное, половина женщин, значит сами шьют, поскольку модная вещь. Туфли, шляпки, сумочки, перчатки – вполне могу себе позволить. Даже зонтик купила складной, самый модный, который в сумочку влезает – и не черный, а красивый, цветной.
А главное – вот при царе было, что только благородные могли настоящее образование получить и высоко подняться. В странах капитала – только если у тебя большие деньги есть. А в СССР, десятилетка сейчас и вовсе бесплатная (раньше за старшие классы надо было платить – так это было, потому что Гитлер на нас уже напасть готовился, и деньги в казне были нужны, чтобы армия наша сильнее всех), за институт плата еще есть, но во-первых, небольшая, во-вторых, существует множество льгот. Правда, тут мужчины в лучшем положении – по последнему закону от пятьдесят третьего года, им достаточно в армии отслужить, и в технических вузах учеба бесплатно. А для девушек остается – или после школы пару лет на производстве (и лучше по тому же профилю, что вуз – тогда тоже бесплатно, иначе лишь пятьдесят процентов), или выпуститься с золотой медалью (тоже, половинная скидка), или вот как мы – училища, подобные нахимовским, суворовским, а для девушек «смоленцевским» тоже привилегию дают. Я вот за Академию не плачу, и общежитие бесплатное – раньше в комнате на две койки жила, со Светкой Ильиной, теперь вот отдельную комнату дали. Год мне доучиться осталось, вот после должность получу, а там еще год-два, и квартира может быть, пусть малогабарит в новом районе, но все лучше чем общага.
А совсем новые дома уже и с оранжереями строят. Не только по крыше, но и вдоль стены стекло, это называется гидропоника – объяснять мне сложно, но знаю, что так в магазине, что в том же дома, свежие овощи, зелень, клубника будут круглый год. А по рязанской ветке читала, есть уже целый поселок по новой технологии, геокупольной. И это даже не дачи, а жилые дома – по указу товарища Сталина «рабочим, служащим, ИТР, для индивидуального строительства выдавать ссуду, на двухкомнатный жилой дом, 10 тысяч рублей на десять лет, на трехкомнатный – 12 тысяч рублей на двенадцать лет, под один процент годовых» (
Так к чему это я? А жизнь так стремительно к лучшему меняется! И представить, какой будет год 2000й, ну просто дух захватывает, фантазии не хватает. Если сравнить с тем, что всего десять лет назад было. В прошлом году я в Ленинград на Ту-104 летала, всего один час, и уже в Пулково. А в двухтысячном что будет – за то же время, на ракетоплане, от Москвы до Владивостока? Ой, я наверное уже старая буду, с палочкой ходить. Так может и медицина что-нибудь такое откроет? Тем более, есть и там такое, о чем наука пока еще не знает. Вот я, вместе с Инной Баклановой, к Бахадыру ходила на массаж. Так после того, как он мне по всем точкам постучал и помял, такое чувство… Инна сказала, «словно моторесурс твоего организма отмотали назад на несколько лет». А ведь даже профессора пока не знают, как это работает! А сам Бахадыр лишь усмехается и говорит, «от Аллаха дар». А если это все же изучат, и сделают такой аппарат – вот ты туда войдешь, и после процедуры помолодеешь на год? И еще, и еще… вот посмотреть бы, что в девяносто первом году будет, я слышала, как сама Анна Петровна говорила, «дожить бы до – а там быть спокойной»?
Американок и прочих француженок мне даже жалко. Жизнь пустая, без цели, лишь по магазинам бегать и мужу обед подавать. Понятно, отчего они все на успокоительных сидят, здоровье свое травят. Вот так состарятся… и я слышала, у них принято престарелых родителей в дома-богадельни сдавать? А после их детки так же сдадут их самих. Все у них крутится вокруг зарабатывания денег – а духовное где? Бедные люди!
А у нас – все от тебя зависит! Учись, служи – и будут тебе и награды, и честь, и все, к ним прилагаемое. Вот Анна Петровна – нам говорили, что была она до войны простой студенткой из Ленинграда. А теперь к самому Сталину вхожа – в самом ЦК Партии работает. А Лючия Смоленцева – вместе с мужем, Гитлера живым притащили, а после при Анне Петровне состояла в помощницах. Так нет сейчас войны… вот что мне такое сделать, чтобы Он на меня внимание обратил?
Как он меня тогда на руках нес, к санитарной машине… Когда вражину брали, и я ампулу с цианидом у него в воротнике схватила, голой рукой. И порезалась – а цианид в крови, это еще более верная смерть, чем проглотить. И Он меня к медикам – хорошо, в госпиталь быстро привезли, откачали. Вот только Он после на меня внимание обращает – не больше, чем на всех прочих. А я так стараюсь – чтобы из всего нашего курса лучшей стать! Девчонки на танцы, или по парку пройтись – а я с книжками сижу. Или на тренировке выматываюсь так, что до койки еле доползаю. А результата все нет. Но не сдаваться – вот Лючия рассказывала, как она добивалась, что сам товарищ Сталин на ее брак с Юрием Смоленцевым согласие дал, дошла до самого Папы Римского, как раз перед тем, как он в Москву летел на переговоры.
Вот и случай представился – Он на задание едет в Львов. Все сделаю, чтобы с ним вместе! А уж там – случая не упущу.
Трудно бежать по снегу. Но лыжи остались в лагере. Где сейчас была смерть.
Быстро темнело – в Карпатах нет сумерек, как на севере. Но холод казался арктическим – у костра было теплее, когда они решили, выбрав место для привала и поставив палатку, расположиться на обед под открытым небом, вшестером в палатке было тесновато. Пройдено уже больше половины маршрута, ничего неординарного не случилось, сейчас поедим, и спать, а с утра двинемся дальше. Ели разогретую над огнем тушенку, картошку – и позволили себе запить домашним вином, для сугреву.
Выстрелов было четыре или пять – наверное, Мишка Барков успел выпустить всю обойму, карабин лежал с ним рядом, когда они все сидели у костра. Нет, еще не все – Галя уже сидела рядом с парнями, на бревне, подтащенном к костру, а Маруся из палатки выбиралась. Она же и закричала первой, да так, словно самого черта во плоти увидела – никто и не понял в первый миг, отчего. А затем увидели тоже.
Он, как и все остальные, студенты Львовского Политехнического, вышедшие в этот лыжный поход, раньше думали, что оборотней не бывает. И что вампиры, вурдалаки, и прочие упыри – это поповские сказки прошлых веков. Реальность оказалась страшнее – они не лезли из могил, они уже были здесь, внутри!
И оставалось лишь бежать – не думая, что стало с остальными. Катиться вниз по снежному склону – лишь бы куда подальше, кажется по карте, там деревня была, в пятнадцати километрах к югу. Если удастся туда дойти.
И при этом – остаться человеком.
Пойманы и уничтожены убийцы группы львовских студентов.