Пленная пошевелилась.

— Что смотришь? — сказала майор, по-прежнему удерживая пистолет у её головы. — Радуешься? Ничего, ты уже отвоевалась.

— Смотри, наши!

Девушка посмотрела вверх. С юга на крейсерской скорости приближался Су-33, наверняка высланный с «Иосифа Сталина». Самолёт держал курс на уходящий противолодочник. Расстояние между ними стремительно сокращалось, но истребитель не открывал огня. Это было странно — в распоряжении лётчика были ракеты, способные сбить «Посейдон» за сотни километров. Возможно, дальний пуск спас бы «Дельфина» от удара глубинными бомбами. У Елены мелькнула мысль, что пилот решил уничтожить самолёт противника из пушки.

В гул двигателей двух самолётов неожиданно вклинился ещё один звук — рёв стартовавших зенитных ракет «Пэтриота». Американцы огрызнулись огнём, защищая свой противолодочник.

Су-33 резко задрал нос и начал набирать высоту, отстреливая ложные цели. Четыре ракеты устремились за ним. Одна из них, обманутая ловушкой, взорвалась, не зацепив самолёт. Резким маневром, лётчик смог увернуться и от второй ракеты, но следующая, точно повторив движение самолёта, попала в двигатель. Из поврёждённой турбины повалил чёрный дым. Громыхнул ещё один взрыв, оторвавший левую плоскость. Загорелось хлынувшее из разорванных баков топливо.

Несколько секунд самолёт летел вверх по инерции. Окутанная огненным саваном машина на мгновение замерла в воздухе, а потом устремилась вниз. И вдруг Елена поняла, что смотрит вертикально вверх. Значит, истребитель должен был рухнуть в воду рядом с ними, если не прямо на головы.

— Норма! — резко сказал Калиниченко, когда девушка рефлекторно дёрнулась в сторону.

Подняв фонтан брызг, охваченный огнём Су-33 упал в воду метрах в пятидесяти от спецназовцев. Он пошёл ко дну не сразу — оставшийся в баках керосин играл роль спасательного круга, но его плавучести было недостаточно. Медленно, словно нехотя, самолёт начал погружаться, оставляя на воде плёнку горящего керосина.

— Там летун!

Калиниченко молча посмотрел в глаза Елене. Она многое прочитала в коротком взгляде. Спасать кого-либо не входило в их задачу. Лётчик, вероятно раненый, мог стать обузой. С другой стороны, они теперь лишились пути отступления, и на счету был каждый человек.

— Решай сама, — выдохнул капитан.

— Конь, Шмель, нырок на вас! — Елена взобралась на транспортировщик и надела акваланг. — Вперёд, всё!

Аппарат рванулся в глубину. Теперь время работало против них. Майор понимала, что вытащить пилота можно максимум с полусотни метров. В противном случае, резкий подъём гарантированно закончится бы смертью.

Скорость погружения самолёта всё возрастала. Калиниченко подвёл «Сирену» вплотную к тонущему истребителю. Елена оттолкнулась от транспортировщика и закрепилась на корпусе самолёта между крылом и передним горизонтальным оперением. Теперь оставалось самое сложное — добраться до кабины и вытащить лётчика. Хотя фонарь был приоткрыт, но истребитель погружался хвостом вниз, и это создавало трудности. Проблема заключалась в том, что набегающий от хвоста к носу поток воды прижимал его к корпусу.

Елена вытащила водолазный нож и оттолкнулась от крыла. Перед глазами мелькнул бортовой номер самолёта — ноль один шесть — и она уже оказалась около кабины. Девушка просунула лезвие ножа под фонарь и слегка расширила проём, а потом зацепилась руками в перчатках. Приподнять его оказалось непросто — истребитель погружался с нарастающей скоростью.

Наконец фонарь поддался. Елена дотянулась до пилота и быстро перерезала страховочные ремни. Вытащить лётчика оказалось не очень сложно. Оттолкнувшись от тонущего истребителя, майор зацепилась за борт «Сирены».

— Всплываем!

Транспортировщик устремился почти вертикально вверх. Калиниченко всплывал не очень быстро, что бы не сбросить Елену и пилота. Майор взглянула на глубиномер: 47 метров. Обняв пострадавшего одной рукой, девушка сжала его грудь, заставляя выдохнуть весь воздух.

Естественное желание человека подольше сохранить живительный кислород могло сыграть на глубине злую шутку. При подъёме давление уменьшалось, и газ был способен просто разорвать лёгкие. То, что пилот находился без сознания, в данной ситуации явилось даже плюсом. Иначе он мог начать сопротивляться, не понимая всего этого.