Густой туман стоял над Прагой. В молочном мраке этого полуреального, полуиллюзорного мира люди напоминали не то собрание гофмановских живых кукол, не то музей восковых фигур.

Чешские вожди походили и на живых кукол, и на восковые фигуры. Это малоспособные, крикливые бездельники. Они не понимали ни прошлого, ни настоящего и еще меньше представляли себе будущее. Гофмановские живые куклы — творения злых волшебников, восковые фигуры — плод различных причуд, фигуры чешского политического паноптикума — порождение злых сил черно-желтого чудовища. Вожаки чешских политических партий оживали во время выборов в австро-венгерский рейхсрат или сейм Чешского королевства. Они боролись между собой за теплые местечки.

Исполком ПУПРЗ принял решение участвовать в земских выборах и выдвинул своим кандидатом лидера партии. Ресторатор и его супруга охотно согласились обслуживать партию в предвыборное время. Активисты ПУПРЗ разъясняли в «Коровнике» избирательную программу партии и агитировали за своего кандидата. Эдвард Дробилек и Вилем Кун рисовали плакаты с партийными лозунгами и вывешивали их в окнах.

За неделю до дня выборов, в воскресный вечер, когда заведение пана Звержины было набито до отказа, состоялась встреча лидера ПУПРЗ со своими товарищами и избирателями.

Ярослав Гашек, серьезный и празднично одетый, точно в восемь часов вошел в зал вместе со своими соратниками. Все, кто сидел за столами, тотчас встали и дружно запели партийный гимн. После гимна доктор Грюнбергер сказал несколько слов сам и предоставил слово кандидату от ПУПРЗ Ярославу Гашеку.

— Чешский народ! — начал он свою речь. — В 1492 году Колумб открыл Америку. С тех пор прошло несколько столетий. Как видите, прогресс в стране, открытой Колумбом, появился не в один миг, а постепенно, не насильственным, а мирным путем в рамках закона.

Этот прогресс — историческая заслуга знаменитого чеха Колумба. Сама Америка никогда бы не достигла своего нынешнего уровня цивилизации. Колумб не знал, какие плоды принесет человечеству открытая им Америка.

Создавая новую политическую партию, мы тоже не знаем, что совершит она для блага человечества и прежде всего для тебя, дорогой чешский народ! Всех вас, вероятно, интересует политическая программа нашей партии. Она прекрасно выражена девизом, начертанным на партийном знамени: «Умеренный прогресс в рамках закона».

Чешский народ! До того как ты попал под власть Габсбургов, на божий свет должны были сначала появиться Пршемысловцы, Ягеллоны, Люксембурговцы и только после них ты попал под господство Габсбургов.

Чешская нация может похвастаться многими партиями. Одни твердят тебе, что прогресс происходит сразу, мгновенно, другие — отрицают его вообще. Не верьте им! Верьте тем, кто считает, что все совершается путем умеренного прогресса в рамках закона!

После этих слов раздались одобрительные аплодисменты.

Когда соратники Гашека успокоились, он заявил, что Партия умеренного прогресса смело смотрит в будущее и видит гарантию своих успехов в постоянном живом интересе полиции к ее деятельности. Гашек поблагодарил полицейского комиссара Слабого и его помощников за внимание к деятельности ПУПРЗ.

— Наши противники не дремлют. Мы должны сорвать с них маски. Они — испытанные герои политических скандалов, фразеры и демагоги. Я представлю вам целую галерею таких героев. Среди них вы найдете допотопного онемеченного принца, депутата-святого, кулака-пророка, младочеха-фабриканта, интеллигента-философа, социал-демократа-ревизиониста и других.

Всем вам известна фигура благочестивого принца Фердинанда Лобковица. Он майор, рыцарь ордена Железной короны и командор ордена святого Стефана, тайный советник, камергер, маршал сейма Чешского королевства, депутат рейхсрата. Сначала принц был военным, потом стал скотоводом и виноделом. Отец бедняков, он не платит своим детям ни гроша, дабы они не стали на стезю порока. На сессиях сейма этот маршал спит, а, проснувшись, тарабарит на ломаном чешско-немецком языке. Он носит разные чулки: один — красно-белый, славянский, другой — черно-желтый, австрийский…

Сапожник Йозеф Мысливец — непогрешимый вожак католической партии. Еще в юношеские годы он молил бога, чтобы тот взял его к себе, на небо. Журнал «Крест» передал его чистую молитву богу, и господь бог сделал его сначала доктором права, а потом — святым. Мысливец — первый святой-депутат. Он проповедует слово божье на чешской земле и скоро станет патроном ее сапожников. Его устами глаголет и дух святого Фомы, и дух святой Инквизиции. Опасаясь, что ткачи переметнутся к социалистам, он несет им слово святого Фомы и заверяет, что, если они проголосуют за него не только в сейм, но и в рейхсрат, то после смерти попадут в рай.

Собравшиеся захихикали.

— Говорят, младочехи столь твердолобы, что мясники точат на их лбах свои ножи. Самый твердолобый, фабрикант Карел Крамарж, сделался лидером младочешской партии. Крамарж живет в Австро-Венгрии и в России. Когда в Чехии разражаются политические бури, Крамарж едет в Крым, на свои табачные плантации, когда бури затихают, возвращается на родину. Его политическая тактика — держаться в стороне от хода исторических событий. Эта тактика — основа открытой нм позитивной политики, политики, ничего не решающей и изобретенной им без участия мышления. Нация, которая имеет не только позитивную политику, но и табачные лавки, никогда не погибнет.

Рядом с Крамаржем — вождь партии национальных социалистов Вацлав Ярослав Клофач. Символы партии — золотой гусь на булавочке, славянская трехцветная лента, молот и перо с красно-белой гвоздикой. Лидер этой партии — опасный путешественник. Побывал Клофач в России — там убили Плеве, побывал в Сербии — там убили короля Александра, побывал в Турции — там свергли султана, побывал в Вене… там ничего не произошло. Абсолютно ничего!

Партия Клофача — партия демагогов, штрейкбрехеров, шпиков и ловкачей. Клофач — вождь-мошенник. Путешествуя за рубежом, он обогащался. Как? По-разному. От турецкого султана он получил полмиллиона пиастров и двух гаремных красавиц за то, что продал ему Австрию, от русского царя — гонорар в сумме около двух миллионов крон за книгу «Практические стороны панславизма». Клофач охотно продал бы Австрию Сербии за три миллиона крон, если бы та пожелала ее купить.

— А что вы можете сказать об аграриях? — крикнул кто-то из зала.