— Благодарю за приятную встречу, детектив.
Спенсер за свой обед заплатил сам, ругаясь про себя самыми последними словами. Официантке на чай сегодня достался солидный куш.
Домой он не поехал. Не мог. До вечера было еще далеко, и Спенсер медленно двигался по городу, повторяя про себя, как буддистскую мантру: «Я что-то не учел. Я что-то проглядел. А что я не учел? А что я проглядел?»
Он зашел в отдел регистрации рождений, браков и смертей, чтобы узнать дату вступления в брак Натана Синклера и Элизабет… Элизабет Барретт, вот какая у нее была фамилия. Они поженились два года назад, 12 июня 1995 года. Стало быть, Элизабет была июньская невеста. Затем Спенсер поинтересовался датой ее смерти. Это случилось 13 апреля 1996 года. Больше ему здесь ничего узнать не удалось, поэтому он направился в местную библиотеку, нашел подшивку газеты. «Гринвич тайм», отыскал нужный номер и прочитал короткую заметку о смерти Элизабет Барретт Мейплтоп.
Днем, где-то в полдень, на загородной трассе при скорости примерно сорок пять миль в час абсолютно трезвая Элизабет Мейплтоп вдруг потеряла управление и съехала с дороги. Ее пассажир выжил. Сама она, поскольку не была пристегнута ремнем безопасности, ударилась о рулевое колесо, получив при этом множественные повреждения головы, отчего скончалась. В заметке приводились свидетельства ее родственников, которые утверждали, что не могут поверить, чтобы Элизабет не пристегнулась, потому что она, когда сидела за рулем, не трогалась с места, пока не пристегнутся все пассажиры в машине. Это было связано с тем, что несколько лет назад она попала в тяжелую аварию. Мистер Мейплтоп практически не пострадал, за исключением ссадины на носу и легкого растяжения правого плеча в том месте, где впился ремень безопасности, который, очевидно, и спас ему жизнь. Сведений о ее родителях и о ней самой в заметке не содержалось. Говорилось только, что она из Нью-Хэмпшира и что детей у них не было. Фотографий тоже не было.
Спенсер просидел в библиотеке долго. Он размышлял. Где-то здесь, прямо между этих строчек, прямо среди этих слов, скрывается разгадка, но он не знал, где именно. Элизабет умерла, не оставив завещания, а это означало, что все ее деньги, все ее имущество переходят к мужу. Ну разве это не стоило того, чтобы отстегнуть ее ремень безопасности?
Среди бела дня, в воскресенье, Элизабет едет в машине с мужем. Он пристегнут, все честь по чести. Спенсер был уверен, что она тоже была пристегнута. Конечно, Элизабет была пристегнута только до этого так называемого несчастного случая. Затем он отстегнул ремень. Но это же очень просто: сделать своими ловкими, проворными пальцами одно маленькое незаметное движение. А потом, чтобы вынудить ее потерять управление, в его распоряжении был миллион разнообразнейших вариантов. Шоссе, по которому они двигались, было не скоростное. И вообще движения в этот момент на дороге практически не было. Их «ягуар» должен был двигаться со скоростью не больше сорока миль в час. Если бы он шел со скоростью шестьдесят, у Натана не было бы полной уверенности, что ему удастся легко отделаться. В этот весенний ветреный солнечный день они едут по проселочной дороге, и не едут даже, а, можно сказать, еле тащатся, и вдруг происходит невероятное: она неожиданно погибает, а он, представьте себе, нет. Расследование было закрыто, как только страховая компания убедилась, что ремни безопасности были исправны. А они были исправны. Он находился в машине рядом с ней, «скорая помощь» приехала и забрала их обоих, но он после этого благополучно отправился домой, а она почему-то нет. А потом, как водится, он получил все ее деньги.
Спенсер, конечно, не знал, сколько именно денег было у Элизабет Барретт, но он был абсолютно уверен, что у Натана Синклера не было ни пенни.
«В этом-то и заключается вся штука, — подумал Спенсер. — Нищий, без единого пенни, Натан всегда паразитировал за счет женщин, которые его любили».
Элизабет Барретт — почему это имя казалось ему знакомым? В короткой газетной заметке говорилось, что она из Нью-Хэмпшира. Но откуда конкретно?
Он покинул библиотеку и поехал по шоссе номер 1-95 на север, в направлении Нью-Хэмпшира. Спенсер решил не возвращаться домой, пока не выяснит что-нибудь насчет Элизабет Барретт.
Он ехал и рассеянно слушал радио. Исполнялись песни, которые он знал, и Спенсер начал напевать себе под нос сначала «Танцуя во мраке» Брюса Спрингстина, потом «Приходи такая, как ты есть» группы «Нирвана», потом какую-то песенку Элтона Джона.
Когда он въехал в Массачусетс, примерно в сорока милях к югу от Вратлебро, штат Вермонт, то напевал песенку Ким Карнес «Глаза Бетт Дэвис [46]»: «У нее глаза как у Бетт Дэвис… У нее глаза как у Бетт Дэвис…»
И тут в голове Спенсера что-то как будто вспыхнуло, и он крутанул руль так, что чуть не врезался в машину справа. До Ливана, штат Нью-Хэмпшир, отсюда было девяносто миль. Он пролетел их за пятьдесят три минуты. Когда Спенсер выехал на шоссе номер 1-89, было уже темно. До Ливана оставалось всего несколько миль, и Спенсер нарушил все правила движения, какие только возможно, особенно, что касалось скорости. Он дважды проехал на красный свет и проигнорировал все знаки «стоп». Наконец он выехал на кольцевую транспортную развязку с односторонним движением, свернул в сторону Уилера и затем еще раз свернул направо.
Это была дорога в «Красные листья».
Вот оно, это место. Спенсер помнил удивительно солнечную тихую улицу, ухоженную, с чудными уютными домиками. И среди них стоял особняк «Красные листья». Но что это? Двери дома забиты. В окнах нет стекол, только старые деревянные доски с проржавевшими гвоздями чуть прикрывали их. Фасад дома был исписан детской мазней. Асфальт на подъездной дорожке весь потрескался, и между трещинами проросла трава.
Спенсер просидел за рулем очень долго — ему показалось, что прошла целая вечность. Он сидел без движения, уронив голову на руки. А затем выключил зажигание, медленно выбрался из машины и двинулся через улицу к дому, чтобы посмотреть, что осталось от «Красных листьев». Можно было сказать, что не осталось ничего. Вывеска, которая когда-то висела на столбе рядом с домом, была сорвана. Спенсер нашел ее неподалеку, в траве. Он поднял ее. Там значилось:
В течение часа Спенсер просидел неподвижно перед домом. Теперь он понял все. Затем он поднялся и уехал.
Он выехал из Ливана и направился по шоссе номер 10 в Хановер. Он собирался заехать в гости к своему старому напарнику Уиллу, чтобы повезти его к Кену Галлахеру. Он собирался выпить с ними и рассказать о том, что ему удалось обнаружить, и посоветоваться.