– …все вышесказанное неопровержимо доказывает, что никаких вампиров, упырей, вурдалаков и прочих вымышленных тварей не существует. Мы сожалеем, что под давлением неких невежественных элементов вообще приходится в таком участвовать, но ежели это может оные невежественные элементы убедить, что они верят вовсе не в то, во что следует, – то мы даем свое согласие.

Я встала, где мне указано. Отец Эрико подошел к купели, затянул слова молитвы, кто-то блеснул фотоаппаратом. Купель была вытянутой формы, святой отец стоял напротив ее торца, от меня слева, а по его левую руку, почти напротив меня, – его помощник. Я ждала и думала, ну скорее бы! Наконец отец Эрико закончил молитву, и в руке его появилась чаша, из которой меня предстояло обрызгать. И тут я поймала взгляд его помощника, еще мгновение назад абсолютно равнодушный. И пожалела, что у меня нет пистолета в руке!

Это была даже не ненависть. Так смотрят на клопа, перед тем, как раздавить – с презрением, брезгливостью, отвращением. В следующее мгновение в руке служки возник маленький серебряный сосудик, размером со стакан, заткнутый широкой пробкой. А еще через долю секунды пробка выдернута, взмах руки – и содержимое сосуда летит мне в лицо!

Я машинально закрылась левой рукой, будто ставя мягкий блок от удара в голову, заученный множеством тренировок. Хорошо, что я была в плаще, и именно в летящей накидке, у которой полы свисают с руки. Плащ закрыл мне лицо, я услышала шипение и, одновременно, звук падающего тела, какую-то возню – и лишь после шум толпы. Я опустила руку – прислужника не было видно, а там, где он стоял, из-за края купели виднелась голова Вали. А отец Эрико застыл соляным столпом с совершенно ошалелым выражением на лице.

– Плащ скинь! – приказал мне мой муж, стоя рядом с пистолетом в руке. – И осторожнее, не касайся капель, это кислота!

Я поспешно сбросила накидку. Левая пола разошлась огромной разъеденной дырой. Я с ужасом представила, что было бы, попади это мне в лицо. А затем пришла дикая ярость – я убью этого мерзавца, и никакой суд, земной или небесный, не посмеет меня за это осудить! Шаг в сторону – и я вижу, что покушавшийся на меня служка лежит на полу лицом вниз, а Валя сидит на нем верхом.

– Не надо, – мой рыцарь перехватил меня одной рукой так, что я не могла двинуться, – он свое получит. Как и тот, кто его послал.

И добавил тоном, не допускающим спора:

– В машину, быстро! Чему тебя учили?

Первое правило при покушении – скорейшая эвакуация с этого места. Я еще успела услышать, как выступившая вперед Анна заявляет: «А всех прочих прошу оставаться на своих местах. Товарищи святые отцы, мы обязаны установить точно, что было во фляге». Ну, а я с мужем, в окружении наших людей из «львовской» команды, быстро выбежала из собора к ждущим нас автомобилям. Домой? Нет, в Управление! Отлично – наконец я узнаю, что за игра идет вокруг меня!

И, о мама миа, если бы я в одном платье была, а плащ ветер унес – даже успей я прикрыться, мне бы руку обожгло и на лицо что-то бы попало! Кто теперь посмеет меня упрекнуть за любовь к этому фасону одежды – и всюду буду широкую шляпу с вуалью носить, тоже хоть какая-то защита. Ведь страшно вообразить, какой бы я стала изуродованной, а возможно, и ослепшей – и как бы ты после меня любил?

А мой кабальеро лишь обнял меня крепче и поцеловал. Но ты этим не отделаешься, не надейся! Теперь я имею право знать, в каком деле участвую? Что значит «спроси у Пономаренко»? Конечно, спрошу – но ты меня поддержишь!

Нам пришлось немного подождать, когда подъедут Анна и Валя. Вместе мы вошли в кабинет к Пономаренко, там не было отца Серхио, и это странно – ведь теперь нам с Римом разбираться придется, с чего это один из посланцев Святого Престола решил на меня напасть?

– Экспресс-допрос я лично провел, – сказал Валя. – Объект изображает тупого фаната. Во что лично я не верю совершенно. Сдал товарищам из МГБ, сейчас они его колют. Сам же отец Эрико и наши попы, похоже, не в курсах. Отцу Серхио протест уже заявили, так что он не возражает против того, что мы гражданина Леоне Маркетти пока подержим в заключении – единственная просьба, чтобы он внешний вид сохранил товарный. Хотя мое мнение, ничего особенно ценного он знать не должен. Если тот, кто ему приказ отдал, знал, что он к нам в руки попадет.

– Не факт, – ответил Юрий, – как я вижу, он должен был незаметно в малую чашу подлить, из которой обычно кропят. А увидел ванну, понял, что без толку, концентрации не будет. И решил тогда – пан или пропал. И едва ему это не удалось!

– Тогда тем хуже для него, – заявил Валя, – мы его наизнанку вывернем, хоть с пентоталом, хоть так. Он еще соловьем петь будет. Как химики сказали, там была концентрированная серная кислота.

– Валя, ты духовное лицо допрашивал как пойманного диверсанта, «экспресс-методами»? Надеюсь, публика криков не слышала?

А в остальном я с тобой полностью согласна – ведь Святой Престол меня своим врагом не объявил официально? И что прислали такого тупоумного и фанатичного служителя, кто бы решил уничтожить «нежить» по собственной воле, в это я тоже не верю. Тупые исполнители в Церкви есть, как и в любой другой службе, – но лишь на низшем, «сержантском» уровне, простыми «погонялами», никто и никогда не поручит такому человеку самостоятельно что-то решать. Но кто-нибудь объяснит мне, что вокруг меня происходит?!

– Успокоилась, королева итальянская? – спросил Пономаренко. – А теперь слушай…

Что, и Странник здесь – тот самый, кто заочно был нашим главным врагом во Львове? И он служит не ЦРУ, не СИС, а Ватикану – вернее, той его части, которая ориентируется на Запад. И должен был прилететь в составе делегации под именем Донато Мартелли, высокопоставленный офицер Жандармерии Ватикана – вот только на аэродроме не опознали того, кто был известен в СССР еще до 1937 года, ни в синьоре Мартелли, ни в ком-то другом. Хотя отец Серхио, который в данной партии играет на нашей стороне, настоящего синьора Мартелли прежде не видел. Прилетевший же под этим именем имеет с настоящим Странником некое внешнее сходство, – но те, кто знали того Странника, однозначно уверяют, что это не он.