– Еще как стоит! – возразила я. – Я ему вправлю мозги!

– Лесь!..

Но я не стала ее слушать, прямиком отправилась за Кириллом и, остановившись у двери, решительно постучала. Тишина… Еще раз… Никакой реакции…

– Кирилл, откройте! – громко отозвалась я. – Я знаю, что вы здесь. Я хочу с вами поговорить и не уйду, пока не сделаю этого.

Раздался звук щеколды.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласил меня Кирилл, но сам сел не сразу, сперва немного постоял у окна.

– Послушайте, – начала я резко, – не ведите себя глупо. Ну, что за детский сад?! В чем ваша вина? За что вы себя корите?

– За то, что не умею держать язык за зубами. На этот раз мне не следовало вмешиваться.

– Извините, но вы не правы. Как раз хорошо, что я узнала все заранее и от вас. Узнай я все от Жени, последствия были куда печальнее. Накричи я тогда на него или устрой скандал, он бы просто ушел. Пусть даже не к той девице, но от меня точно.

– Между ними ничего не было…

– Я не хочу ничего знать! – перебила я его. – И вот тогда бы ваша совесть не знала покоя. А так… Или вы считаете, что лучше я вообще бы ни о чем не догадывалась и жила в полном неведении? – Кирилл промолчал, но по выражению его лица было видно, что так он и думал. – Не стройте иллюзий. Я бы все равно рано или поздно обо всем узнала. Если вы правильно описали мне ту девицу, она не успокоится. И уверяю вас, мы еще с ней встретимся лицом к лицу: она просто так не отступится, после того как ей дали намек на взаимность.

– Вы так спокойно об этом рассуждаете? Вас это не трогает?

– У меня было время подумать и все взвесить. Да, боль предательства нестерпима. А это предательство, как не крутите, но я не хочу позволять этой боли разрастаться и затуманивать разум, чтобы не наделать еще больше глупостей. Все-таки это не только нас двоих касается: у нас дети. Я меньше всего хочу, чтобы они страдали по нашей вине. Кроме того, я прекрасно понимаю, что Женя ей совсем не нужен. Ее интересуют его связи, его положение в обществе, деньги, в конце концов, но я ни за что не поверю, что она в него влюбилась по уши. Сколько ей лет?

Кирилл пожал плечами:

– Не знаю, лет двадцать пять…

– Вот видите, что ее может связывать с Женей? – и улыбнулась. – У меня с ним десять лет разницы, а она моложе меня. Я могу ему все это сказать, но вы думаете, это поможет? Увы, нет. Пока он сам это не поймет, ничего не изменится.

– Женя беспокоится за вас…

– А вы думаете, я за него не тревожусь, каждый день, находя в кабинете пепельницу полную окурков. Мне легче превозмочь свою боль, но я не в силах видеть его терзания. Не глупо ли? – Я вздохнула и перевела дыхание. – Нам обоим нужно время: Жене, чтобы во всем разобраться, а мне, чтобы пересилить эту боль. Как известно, рану любви лечит тот, кто ее нанес. Другим, увы, не дано. Уверяю вас, когда он во всем разберется, ему не составит никакого труда расставить все на свои места. Я его хорошо знаю и себя тоже. В любом случае я не боюсь его потерять. Однажды я нашла в себе силы полностью изменить свою жизнь, нарушить ее привычный ход. Эта решимость не позволит мне сломаться и сейчас, даст силы пойти дальше с ним или без него. Это не имеет значения… – произнося последние слова, на глазах выступили слезы. Я отвернулась, чтобы их вытереть, но потом продолжила, вставая со стула. – Поэтому не занимайтесь самобичеванием. Вы все сделали правильно.

Уже стоя у двери, я добавила:

– И не вздумайте проболтаться о нашем разговоре Жене.