– Ты – большая умница. Я думаю, ты очень сильно нервничаешь из-за того, что будет.

– Да, – сказал Андрюша.

– Но полотенце надо вернуть на вокзал.

– Да, – сказал Андрюша.

– И сдать в поезд.

– Да, – сказал Андрюша.

– Потому что это наша социалистическая собственность.

И он, конечно, еще раз сказал:

– Да.

А я разволновался. Мой лучший друг – и ворует. И такую вещь – полотенце. Я бы разозлился, если бы Андрюша воровал то, что могло бы ему по-настоящему пригодиться. А своровать полотенце – это так беспомощно. Я стал думать, как бы мне ему помочь, какие найти верные слова, как успокоить его и убедить в том, что все будет хорошо, потому что когда человеку плохо, тогда он и занимается всякими антиобщественными делами. Мне хотелось найти нужные слова.

Андрюша не спал, он смотрел в потолок.

Я сказал:

– Ты боишься сейчас, потому что все будет новое. Но ничего страшного нет, потому что все тяжелые вещи произойдут с тобой совсем не просто так. Ты будешь частью чего-то великого. Тебе не будет страшно умирать. Я читал в одной книжке, что умирать страшно тем, кто жалеет о прожитой жизни. Тогда хочется что-то исправить, переиграть. А если ты будешь героем, то тебе не будет хотеться ничего исправлять. Жить надо так, Андрюша, чтобы не захотеть изменить ни дня.

– Ты всегда так хорошо говоришь, Арлен, – сказал мне Андрюша. Он и не пошевелился толком, и губами двигал едва заметно.

– Но ты боишься?

– Я боюсь. Я всего всегда боюсь. А мы пойдем завтра откапывать майских жуков? Они уже закопались?

– Нельзя их откапывать, – сказал я. – Они там делают детей, это очень ответственное дело.

– Жуки мне нравятся. А вдруг на других планетах их нет?

– Но ты же вернешься на Аврору.

– Умирать.