Я пулей ломанула через кусты в самую глубь леса. Арен немного замешкался, но все же сообразил, что к чему.

Всадники уже собрались за нами вдогонку, но тут-то сработала моя малютка — и на весь дьявольский лес во всю мощь заиграла не менее дьявольская музыка. Я запустила самый тяжелый металл, что у меня только был. Не видела, что там происходило, но по звукам стало ясно, что перепуганные лошади, игнорируя и даже сбрасывая наездников, пытались как можно скорее умчаться от бесовских воплей на другой конец света.

«Ха, а чего они ожидали? Даже современные лошади боятся рокерской музыки», — мысленно ликовала я удавшейся проказе.

Вдруг что-то черное со свистом пронеслось мимо деревьев, вынуждая остановиться. Впереди на согнувшейся под тяжестью пичуги ветке таинственно сидел мой неоднозначный приятель.

— Карам! — крикнула я, позабыв об опасности у нас на хвосте.

Птица встрепенулась, расправила крылья и полетела вглубь леса. В самую неприглядную и темную ее часть, куда я, кстати, не планировала бежать.

— Арен? — взволнованно озиралась по сторонам.

Но монохромное статичное пространство было заполнено лишь прерывистыми жуткими звуками: криками, лязгом, треском позади и гудящей пустотой впереди, которую единожды эхом рассек одинокий клич ворона. И я решила последовать на ним.

«Карам еще ни разу не подводил меня. Может, он отведет в безопасное место или приведет к Арену?»

В итоге я бегала за пернатым Гудини минут тридцать! Каждый раз казалось, что вот-вот удастся нагнать его, но Карам тут же исчезал перед самым носом и опять, неизвестно откуда, появлялся в другом месте. После очередного подобного фокуса поселившееся в груди тревожное чувство начало причитать, что меня водят за нос и заставляют бессмысленно бродить кругами, но… Не зная, что делать, приходилось безропотно следовать за единственным проводником, ведь заблудиться в дремучих туманных дебрях ох как не хотелось. Всякий раз, теряя Карама из виду, я схватывала мини-инфаркт. Я настолько внимательно высматривала его среди ветвей, словно проходила последний уровень дико сложной игры, у меня заканчивалось время и оставалась одна жизнь. Там такое нервное напряжение было, что пару прядей реально поседело.

— Постой, прошу, — измученно выдавила я, пытаясь справиться с одышкой. Но черное пятно опять растворилось в тумане, оставив обрывающийся след от крыльев, служивший хоть каким-то ориентиром. — Ох, да сколько можно, посто-а-а!..

Пара шагов влево — и земля в прямом смысле ушла из-под ног. Я кубарем покатилась вниз по склону, с треском раздирая одежду и набивая очередные синяки. Расшарахала колено, неудачно приземлившись на острый камень. От резкой острой боли я вскрикнула и, согнувшись, рефлекторно сжала ногу возле раны — ткань стремительно окрашивалась в темный цвет, пропитываясь кровью. Пришлось дорывать остатки платья и в несколько слоев плотно обматывать колено. Сложность заключалась в том, что делать это приходилось фактически одной рукой, ибо пробитое стрелой плечо било огненным током от малейшего движения. Рана там тоже открылась, так перевязка слегка затянулась.

«Такими темпами меня вскоре по кускам собирать придется. А если заразу занесу? Что, без ноги останусь? Или руки? Или того и другого?» — расстроенно думала я, доматывая пальцы остатками чистой ткани.

Подняв наконец взгляд, я замерла, затаила дыхание и мигом позабыла о своей потрепанной тушке, ведь впереди, всего в нескольких метрах, была пещера. Та самая!

«Боже, это она, — как завороженная смотрела на ведомое место, укутанное буйной изумрудной зеленью. Каждый листик, изгиб ветви, проглядывающийся камень — все, как представшее наяву распечатанное из памяти фото. — Даже не верится. Может, мираж? Или головой добротно стукнулась?»

Через боль, прихрамывая, я направилась к пещере, подойдя к которой, на несколько минут прильнула к ней, ощупывала, не веря такой удаче. Пусть Карам чуть и не убил меня, но к цели привел. Идущий из таинственной глубины прохладный ветерок остужал разгоряченную кожу, обволакивал, успокаивал, притягивал, дурманил. Отодвинув ниспадающие ветви, я шагнула в кромешную темноту. Бездонную, холодную, гулкую от устрашающего воя ветра, который усиливался и усиливался, будто прогоняя. И вскоре стало трясти не от холода, а от страха. Благо, долго тьма не властвовала. Тусклый проблеск света разогнал адреналин и воодушевил.

И вот он, долгожданный яркий свет, до боли слепивший глаза. Привыкнув, когда картинка начала проясняться, я, видя всю ту красоту, осознала, что это было то самое место из снов. Неописуемо прекрасно и чарующе. Вдали — пастельные шапки ледяных гор, по бокам — цветущие белоснежными цветами деревья, впереди, у подножия скал, — песчаный берег, который мелодично ласкали пенные волны сонного озера. Гипнотически умиротворяющая гармония. Ощущалось единение с природой. Пульс ее жизни. Такой мощный и глубокий…

«Так, хватит! — зажмурившись, затрясла головой. — Сперва проклятие останови, а потом уже медитируй сколько влезет!»

Я решительно направилась к озеру, игнорируя сказочные цветы и манящее пение неведомых птиц. Подойдя к краю скалы, у подножья которого нежно бились волны, я начала осматриваться, чтобы найти безопасное место для спуска, как вдруг поднялся сильный ветер, оттолкнувший на несколько шагов назад. Небо стремительно, неотвратимо, как в быстрой перемотке, стало затягиваться грозовыми тучами, за которыми начали сверкать вспышки молний. Горизонт окрасился в тревожные, предзнаменующее нечто страшное ярко-алые цвета.

«Как тогда… у меня дома, — всплыл в памяти тот роковой день. — Что это значит? Проклятие исполняется? Но у нас же еще было время. Что происходит?»