— Фу… Это муравьи так пахнут?
Девочка пошатнулась, Уголёк выскользнул из её пальцев и тягучей смоляной каплей сполз на ногу, просочился сквозь ткань, провалился в лыко, впитался в кожу.
— Фирболг, я больше не … могу…
Клять! Великан сквозь куртку подхватил девчонку за лямку рюкзака, забросил на плечо и побежал прочь. Подальше от жжёных перьев, отшибая от себя всё возможное колдовство не рунами, а старым деревенским наговором:
— Дахусим!
«Давай! Давай! Давай! Дахусим! Давай! Двадцать-двадцать-двадцать! Давай!»
Великан даже не помнил, как они убежали от запаха жжёных перьев и едкой пыльцы. Впереди была дорога, ведущая в Бэгшот. Позади погребальный костёр и злое колдовство. Ингвар поставил девочку на ноги:
— Давай, Грязнулька, дальше сама.
— Можно?
Кукла показывала босую ногу. Лапоть таки потерялся.
Нинсон помнил, что у неё была запасная пара.
— Да, только переобувайся скорее!
Пробежка допила последние силы. Действие коварного тоника заканчивалось.
До Бэгшота им сегодня не дойти. Но надо попытаться. Рука. Бранд.
— Фирболг, ты тут ждёшь? Ты поспишь? Ты лёг? Ты тут? Всё?
Девочка видела, что ему плохо, волновалась за него. И эта озабоченность, пусть и совершенно бестолковая, была приятна Тайрэну, отвыкшему от целительных взглядов встревоженных женщин.
Девочка быстро распотрошила рюкзак и сменила обувь.
У неё с собой оказались не только новые лапти на прекрасной кожаной подошве, но и чистое платье нежного кораллового цвета. Дэйдра повернулась спиной, чтобы Таро не видел её пупок, и стянула сарафанчик. Тайрэн подумал было отвернуться, но решил не выпускать девочку из поля зрения.
На неё было приятно смотреть. И он смотрел.
Выпустил лук, воткнул стрелы в землю. Устроился удобнее, облокотившись на рюкзак. Дэйдра всё это время сидела на корточках и не одевалась, а только делала вид, что копошится в вещах. Так, чтобы он точно видел её тонкий склонённый затылок и покрытую мурашками спину. Капли холодного дождя ровными крупными жемчужинками скользили вдоль изогнутого позвоночника, обтекая и оглаживая каждую косточку.