Гагн.
Игн.
Гигн.
Агн.
Гагн.
Игн.
Гигн.
Агн.
Гагн.
Двенадцатиступенчатое колдовство личных рун ничего вроде бы не поменяло, но Ингвар попал по фарфоровому горшочку с едва различимым изображением муравья.
И хотя в светлых сагах он попал бы следующей же стрелой, а в тёмных попал бы с двенадцатой или даже, скорее, с тринадцатой, в Мактубе Ингвара Нинсона не было ясности на этот счёт. Он просто брал и стрелял, пока не заболело выломанное плечо. А когда заболело, он продолжил брать и стрелять. Как поступил бы всякий, кто верит, что настойчивость смягчает судьбу. Если хочешь сказать про Ингвара Нинсона, скажи, что он верил в то, что творил.
К рюкзаку были приторочены пять тулов с трофейными стрелами Красных Волков. Он опустошал один и открывал крышку следующего. Тулы были все одинаковые — берестяные туеса безо всяких изысков. В каждый худо-бедно вмещалась дюжина стрел.
Гальдр сработал. Ингвар попал. Фарфоровый горшочек разлетелся на куски.
Осколки осыпались в потухший костёр, а на месте горшочка остался только один черепок сбитого донца, в котором лежала горка сыпучего крупнозёрного песка. Красные крупинки не мокли от дождя. Когда на них падали капли, они подпрыгивали, извергались красными брызгами, словно вода попадала на сковороду с раскалённым маслом.
Крупинки сыпались из черепка во все стороны, будто кто-то кормил птиц и широко раскидывал зёрнышки. Приземляясь, они разворачивались, превращались в крохотных красных муравьёв. Оживали и расползались в разные стороны. Казалось, мачта костра превратилась в фонтан красных брызг, и по мокрым брёвнам бегут не живые дорожки колдовских огненных муравьёв, а стекают красные ручейки.
Ингвар не знал, сколько песчинок могло уместиться в черепке, но фонтан не иссякал. Если проливной дождь ослаблял действие колдовства, то страшно было подумать, как бы оно выглядело в сухую погоду.
Часть муравьёв забиралась в шалаш, где лежало тело Целлия Циннци, и Нинсон не видел, что происходило внутри. Но подросшие муравьи выбирались снизу, ползли по мокрой траве, оставляя в лужицах красные разводы. Они добирались до соседних деревьев и начинали карабкаться по ним. Вода, стекавшая по стволам, нисколько не затрудняла их передвижение.
Ингвар гадал, что же будет, когда они доберутся до верхушек близлежащих деревьев. Муравьи заполняли деревья, гнездились на листочках и иголках, превращая окрестные ели в красные изваяния, сплетённые из медной проволоки.
Пока фонтан не брызнул последней россыпью, и все муравьи разом не сгорели.
Каждое насекомое превратилось в огненный всполох, а вся поляна превратилась в пышущую жаром сковороду. Земля, деревья, костёр, тиунские мечи... Всё это истлело под огоньками, успевшими мелькнуть сначала густым кармином, затем киноварью, алым, рыжим, а потом превратившимися в нестерпимо белый огненный свет.