Анника встала, чтобы взять соус, а Томаса охватило головокружительное ощущение какой-то иной, непостижимой, реальности. Анника — маленькая зеленая женщина с другой планеты. В ней нет ничего мягкого, податливого или уступчивого. Это она его жесткая сердцевина, его надежная опора. Ее почти невозможно сломить, она — как праматерь, но если она исчезнет, то вместе с ней исчезнет целый мир.

Мысль ударила его как током.

Такой, как Анника, нет больше нигде в мире.

Это прозрение сжало горло, и Томас ощутил странное томление, которое, наверное, и есть счастье.

Анника сидела перед кабинетом Андерса Шюмана, всем телом ощущая слабость и упадок. Она медленно скользнула взглядом вдоль стен длинного коридора подвального этажа. До ее слуха доносился приглушенный шум редакции. Дневная смена ушла домой, а вечерняя, бодро гудя, только приступала к работе. Мигающие светильники в коридоре отбрасывали пляшущие пятна света на пол.

Это ее рабочее место, то место, где она чувствует себя как дома.

— Можешь войти, — сказала одетая в пальто секретарша Шюмана, выходя из своего отсека и запирая дверь.

Анника, дрожа, встала, вошла в кабинет шеф-редактора и аккуратно закрыла дверь.

Шеф-редактор сидел за столом и читал какую-то бумагу. Лицо его было багровым, шея блестела от пота.

Неловко шагая, она подошла к столу и заглянула в бумагу. Естественно, это была ее статья. Она села на стул, выпрямила спину и застыла.

— Чем ты занимаешься? — спросил он, не отрываясь от листа и стараясь всем своим видом показать презрение.

Она посмотрела на него, продолжая испытывать слабость и безмерную усталость.

— Я написала статью, которая завтра должна быть в газете, — сказала она бесцветным голосом.

Шюман взял со стола ручку и постучал ею о лист со статьей.

— Возможно, для тебя это будет новостью, но пока я отвечаю за выпуск газеты, — сказал он. — Это я решаю, что будет опубликовано в ней, а что — нет.

Анника с трудом проглотила слюну.

— И?..

— И я говорю: нет, — ответил он.

Аннике потребовалось большое усилие, чтобы не измениться в лице.

— Тогда я пойду в другую газету.