Она покачнулась:

— Да.

Свинцовое молчание окутало Аннику с головы до ног, огромное, тяжелое, темное. Она остановилась на полпути к двери и смотрела на Шюмана, на лице которого отражалась борьба сомнения и решимости.

— Семья изымет весь тираж, — сказал он наконец.

— Это так, — согласилась Анника.

— Следовательно, не должно быть никакой утечки.

— Совершенно справедливо, — поддакнула она.

— Значит, этот материал мы не можем доверить редакции.

Она ничего не сказала в ответ, но поняла, что Шюман принял окончательное решение.

— Всю работу надо сделать здесь, — продолжал шеф-редактор. — Это значит, что ее выполним ты и я. Ты сможешь отредактировать материал?

— Думаю, что вполне сносно.

Он прикрыл веки и на несколько секунд прижал ладони к глазам.

— О скольких страницах идет речь?

Анника ощутила, как ее охватывает волна блаженного облегчения, смывающая с души камни и колючки и вселяющая уверенность.

— Четыре разворота, — сказала она. — Плюс одна колонка и передовица.

Шюман задумался на бесконечно долгую минуту, а потом произнес:

— Я позвоню в типографию и скажу, чтобы они не занимали половину новостного блока.

— Сколько места займет материал? — спросила Анника.

— Надо считать две печатные пластины, — сказал Шюман. — Это восемь полос.

— Есть в типографии люди, умеющие молчать?