— Я же обещал, — горделиво ответил Клим, и, наклонившись, подхватил меня на руки. Повиснув у него на шее, я ощутила ногами воздух, и заерзала, чувствуя себя немного неуверенно из-за отсутствия опоры. А в следующее мгновение забыла обо всех неудобствах, когда Клим поцеловал меня — не так, как раньше, а жадно, собственнически, словно заявляя на меня права.

— Я знаю, что мы начали не с того, — прервавшись, тихо прошептал он. — Но, может, ты попробуешь забыть о том, что я тебя обманул?

Я сделала вид, что задумалась, и Клим притворно нахмурился, подбросив меня вверх. Взвизгнув, я уцепилась покрепче за его плечи, и серьезно сказала:

— Ну ладно, так уж и быть. Я прощу тебя, но только с одним условием…

— Каким?

Я покосилась на распахнутую дверь, ведущую на лестничную клетку, на которой курил дядя Витя, искоса посматривающий в нашу сторону, а соседка Алевтина Петровна усиленно делала вид, что поливает цветок, стоящий в углу, и заявила:

— Ты немедленно закроешь эту чертову дверь и откроешь другую. В спальню.

Клим расплылся в довольной улыбке, и заверил:

— Будет сделано!