– Правда?! – просияла женщина, сразу помолодев лет на десять.
У Кати до этого дня и в мыслях не было забирать мать в Москву. Она свыклась с мыслью, что ненавидит ее. Но что-то вдруг перевернулось внутри. Завеса злобы, застилавшая ей глаза, немного рассеялась, и она увидела, как несчастна ее мать в своем беспросветном одиночестве и что нет у нее человека ближе и роднее дочери.
– Как долго ты здесь пробудешь?
– Я пока здесь. Надо кое-какие хвосты прошлого подчистить. Обещаю, что не повидав тебя не уеду.
– Ох, дочка, не оступись. Падать легко. Подниматься трудно.
– Уже оступилась, – усмехнулась Катя. – Враки все это. Самое трудное – упасть. Упасть в первый раз. А дальше все, как у птицы феникс – сгори до тла и снова возродись. И так до бесконечности… Ну пока. Не ищи меня. И не забудь, никому ни слова о том, что видела меня, и уж тем более о том, какой ты меня видела. Я сама буду тебе звонить.
Она направилась было к двери, но, передумав, вернулась:
– Дай-ка я сфотографирую тебя. – И, не дожидаясь разрешения матери, не дав ей возможности привести себя в порядок, даже просто пригладить волосы, нажала на затвор. – А, знаешь, можно и вместе. – Катя развернула мать к зеркалу, поймала обоих в кадр и, чуть приспустив камеру, чтобы не загораживать себе лицо, щелкнула снова. – Мое новое хобби. Я фотографирую все подряд.
– Раньше ты и слышать не хотела об этом.
– Еще бы, – зло фыркнула Катя. – Мне в зеркало-то на себя противно смотреть было, не то что альбомы собирать.
– Кать, а Кать, – жалобно проговорила женщина, пытаясь поймать дочь за руку. – На кой черт тебе гостиница, а? При живой-то матери. Умчишься ведь в свою Москву, опять месяцами не увижу.
– Нет, мама. Сейчас нельзя.
– Да как же так, ей Богу. Ну где это видано. Мне так поговорить с тобой хочется. Про тебя все узнать. О себе рассказать. – У нее на глазах проступили слезы, которые она тщетно пыталась сдержать.
– Я буду звонить тебе. Обещаю. Мы обо всем поговорим по телефону. А если будет все спокойно, перед отъездом обязательно зайду.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Наспех попрощавшись с матерью, встревоженной и расстроенной, Катя прямиком отправилась к Петровскому скверу, где без труда отыскала салон под названием «Аделина». Прежде чем войти внутрь, она сфотографировала его снаружи вместе с ненавистной вывеской.
Салон был просторный, светлый, красиво, со вкусом оформленный и оставлял впечатление вполне процветающего. Вспомнив приобретенное за последние годы искусство ведения посреднических дел, Катя потребовала от работника салона проводить ее к менеджеру.
Войдя в небольшой, уютный кабинет, она в первый момент растерялась. Менеджером оказалась ее бывшая одноклассница Люба. Новое испытание на прочность! Катя внутренне напряглась. У нее даже ладони вспотели. Любовь Яковлевна, как величала ее работница, успела раздобреть и выглядела старше своих лет, превратившись в настоящую тетку. Она предложила гостье присесть. На ее лице не отразилось ничего, кроме угодливой вежливости человека, для которого каждый вошедший в салон – потенциальный клиент и покупатель. Было очевидно, что Люба даже не догадывалась, кто перед ней.
Успокоившись, Катя представилась вайс-президентом компании «Контакт», Галиной Черновой. Люба сначала удивилась, потом просияла. Компанию эту достаточно хорошо знали в России, и мелкие торговые фирмы почитали за честь с ней сотрудничать, так как это сулило им своевременные поставки самых разнообразных товаров из восточной Европы, отличавшейся более низкими ценами при неизменно высоком качестве продукции. Держась с достоинством, чтобы не сказать высокомерно, Катя сообщила, что в Воронеж прибыла совсем по другим делам, но услышав краем уха об их существовании, решила между делом заглянуть – для ознакомления. А возможно и предложить взаимовыгодное сотрудничество.
– Хотя смешно говорить о выгоде для нашей компании в подобном альянсе при ее оборотах и масштабах, – небрежно добавила она. – Но наш девиз: Для «Контакта» нет и не может быть лишних контактов. Ведь даже очень большое здание состоит из маленьких кирпичиков, не так ли. Поэтому господин Ломов – глава фирмы, весьма бережно относится к каждому, с кем связан деловыми обязательствами.