Кроме этих манифестов, затрагивающих коренные интересы общества, было издано большое количество указов, отменяющих одиозные узаконения Павла I, в первую очередь те его постановления, которые ограничивали личную свободу дворянства. Масштабная законодательная деятельность новой власти, а также публичные обещания кардинальных перемен вызвали всплеск законотворческой деятельности среди российского общества. Казалось, буквально все, от высших государственных сановников и до последнего канцелярского чиновника или младшего офицера сели писать проекты необходимых преобразований.
Заговорщики ушли в отставку, идеи заявлены, их следовало медленно, осторожно реализовывать, чтобы не разделить судьбу своего отца.
В историографии медлительность Александра I в проведении преобразований и отказ от немедленного ограничения самодержавной власти объясняют либо его двуличностью, слабохарактерностью, желанием удовлетворить всех, вступая на престол; либо уверенностью молодого императора, что на проведение планируемых реформ необходимы десятилетия. Если бы Александр I сам добровольно в начале своего правления обнародовал документы, ограничивающие самодержавную власть и даровавшие политические свободы, едва ли кто-нибудь осмелился бы этому воспротивиться. Почему же император Александр этого не сделал, хотя и намечал проведение таких реформ, будучи наследником? Что реально бы последовало после подписания Александром I «конституции» или другого документа, который бы серьезно ограничивал его полномочия? Кому бы досталась власть? Получивший власть в результате дворцового переворота Александр I был зависим от руководителей заговора и от гвардейского офицерства. Оказавшиеся у власти реформаторы не имели достаточной поддержки в правящем сословии. На кого же, кроме дворян, мог опереться русский монарх? Не на чернь же, для этого ему понадобилось бы стать новым Пугачевым. Такого желания у Александра I не было и в помине, как не было его и у других дворянских реформаторов вплоть до декабристов. Вывод отсюда следовал один: преобразования необходимо осуществлять, используя в полной мере самодержавную власть для подавления как сопротивления крепостников, хранителей заветов старины, так и излишне честолюбивых сторонников либеральных реформ. В такой ситуации отказ от самодержавной власти, орудия чрезвычайно сильного в политической борьбе, когда, с одной стороны, верхушка заговорщиков во главе с П.А. Паленом отодвигала на второй план молодого монарха; с другой – подавляющее большинство дворян было вполне удовлетворено устранением Павла и не видело надобности вообще в каких-то реформах, был невозможен. Такой вывод был сделан императором Александром I, и он, по существу, предопределил дальнейшую судьбу его реформаторской деятельности. Самодержавие сохранялось. В обозримом будущем речь могла идти лишь об отдельных, частичных преобразованиях, не затрагивающих основ существующего строя.
Заключение
Таинственный, загадочный, мистический «коронованный Гамлет», «рыцарь на троне» и он же деспот, каких мало в истории. И все это эпитеты, которыми награждают императора Павла I, их он во многом заслужил из-за своей кончины в результате организованного высшей знатью заговора, участником которого был его сын и наследник. Император Павел I правил всего четыре года, однако назвать его правление незаметным нельзя, и не только вследствие заговора и цареубийства.
Долгое ожидание власти способствовало тому, что для Павла Петровича она приобрела некий сакральный характер, что само обладание ею делало правителя недосягаемым для простых смертных. В уединении были продуманы военная и административная реформы и, главное, разработан закон о престолонаследии, призванный искоренить заговоры. Получив власть, Павел I лихорадочно начал проводить или, точнее, насаждать преобразования.
Казалось бы, обычный правитель, обычные реформы, мало чем принципиально отличающие данного императора от иных правителей. И тут цареубийство! Ведь и не такое терпели! Например, от Ивана Грозного. А вот мать его, Елену Глинскую, отравили, хотя она и проводила преобразования, совершенно необходимые Российскому государству; Петра III Екатерина Алексеевна с легкостью свергла с престола. Главная причина и отравления Елены Глинской, и свержения Петра III – неумение и нежелание этих правителей понять дух русского народа, учитывать интересы правящей элиты, хотя и у Глинской, и у Петра Федоровича была своя поддержка. Тем не менее отличия от царствования и заговора против императора Павла I есть, и немалые: абсолютная легитимность восшествия на престол Павла Петровича, «усталость» в обществе от женского правления, наличие собственного «гатчинского» войска, программы реформирования – все это должно было позволить беспроблемно управлять страной. Но не получилось.
Екатерина II в течение всей своей жизни доказывала, что она правит законно. Император Павел, получив власть, был не просто убежден в том, что он, бесспорно, имеет на нее право, но и в том, что его мать, Екатерина, не должна была управлять страной и что правила плохо. Для чего нужна была эксгумация Петра III, столь шокирующая российское общество? Чтобы подчеркнуть свою связь, преемственность: Петр I – Петр III – Павел I. Женщины, по мнению императора Павла, – случайное явление на престоле. Он – помазанник Божий. Никто не может и не должен сомневаться в правильности его действий, решений, поступков. Все политические мероприятия должны исходить от него и к нему возвращаться. У монарха, в отличие от наследника престола, нет и не может быть друзей, соратников – только слуги, исполняющие верховную волю. Как же он заблуждался!..
Еще будучи великим князем, Павел Петрович находился в постоянном поиске «мужского идеала». Отсюда вечное соперничество с матерью не только как с «узурпатором трона», но и с женщиной в чем-то более харизматичной, чем он сам, которая ему предпочитала «фаворитов». Итогом стало рыцарское представление о чести, но при этом неумение, нежелание видеть реальность за оболочкой внешнего обожания, которое подчас демонстрировали придворные своему императору.
Это показывает и беглый анализ внутренней и внешней политики Павла I. В ряде мероприятий внутренней политики, преобразованиях армии мы наблюдаем страстное желание наведения порядка. При этом нет ответа на вопрос: а зачем это делается, какова цель реформ? Кто их «заказчик» и «потребитель»? Кто выступает «движущей силой»? Во имя кого или чего император Павел реформировал армию, корректировал сословное законодательство? Зачем организовал присягу крестьян?
При Павле I усилилась централизация и бюрократизация государственного управления, в основе которой стоял лично монарх. Восстанавливая отдельные учреждения, ликвидированные Екатериной II, и создавая новые, император явно отдавал предпочтение министерскому порядку управления, вместо коллегиального. Так, в некоторых коллегиях появились докладчики по делам коллегии императору, а в иных даже была учреждена должность главного директора. По сути дела, во многих учреждениях появились руководители с министерской властью. Надо отметить, что министерская реформа, проведенная Александром I в 1802 г., была подготовлена во время правления Павла I.
Изменения коснулись и организации местного управления. При Павле Петровиче было сокращено за счет укрупнения число губерний; были видоизменены или упразднены отдельные инстанции, в частности, были объединены палаты уголовного и гражданского судопроизводства. Фактически все выборные дворянские органы были вытеснены назначенными императором чиновниками. Все эти изменения, безусловно, привели к некоторому упрощению и удешевлению местного управления, однако отказ от элементов самоуправления был явным шагом назад, мероприятием, вызвавшим недовольство политикой Павла I среди правящего сословия.
Оценка сословной политики Павла Петровича представляется наиболее сложной. Павел I видел российские сословия не как пирамиду, которую венчает российский монарх, а некую платформу, где он царствует. Перед величием императора все равны. Именно поэтому исследователи отмечают некоторые ограничения прав дворянства и возвышение крестьянства. Так ли это? Без сомнения, дворянство чувствовало себя в павловское время неуютно: служба сопровождалась риском внезапной отставки, жизнь в имении – призывом на службу. Фактически отменены все дворянские выборные органы. Более того, фактически были возвращены телесные наказания.
Конечно, реформы в социальной сфере были крайне необходимы. Начиналась деградация дворянства, как красноречиво это описал Н.В. Гоголь в «Мертвых душах». Опасность крепостного права выявила крестьянская война под предводительством Е. Пугачева. Однако история показала, как сложно менять социальную структуру общества. Тем более что Павел I был далек от мысли о демократизации общественного строя Российской империи. Тем не менее, видя преобразования императора, дворянство реально стало опасаться внезапной отмены крепостного права!
Каждое его мероприятие, указ в отдельности, казалось бы, оправданны и нужны, но вместо некой системы они породили хаос. Одна из причин этого явления – стремление Павла I упорядочить абсолютно все стороны жизни своих подданных. Обилие новых правил привело к растерянности, страху и в итоге – ненависти к их автору.
Еще сложнее с вопросами внешней политики. Павел I, безусловно, следовал национальным интересам России. Его разрыв с Англией и сближение с Францией в конце правления были объективны и понятны. Тем не менее Павел I не учел, что далеко не все монархи – «рыцари». Его «вызов европейских монархов на дуэль» убедил европейские дворы в его «сумасшествии» и стер последние моральные границы в финансировании заговора.
Император Павел стремился быть «рыцарем на троне», который считал необходимым карать всех одинаково, все зависимости от близости к его персоне. Безгранично преданный ему А.А. Аракчеев за незначительные провинности дважды подвергался ссылке. В то же время он великодушно прощал врагов. Зубовых, например. Своими поступками и решениями Павел I заставил поверить своего наследника Александра Павловича, что он не только может лишиться трона, но и вообще подвергнуться опале, несмотря на его собственный же закон о престолонаследии. Павел I совершенно не умел разбираться в людях. Он отталкивал тех, для кого он был действительно дорог и близок, и приближал льстецов, которые умело следовали всем установленным им формальным правилам.
Подобная политика породила широкую оппозицию в дворянской среде, особенно среди столичной аристократии. Император Павел рубил сук, на котором сидел, ведь другой социальной опоры у него не было и не могло быть. Беря пример с Петра I, Павел явно упустил из виду, что, преследуя бояр или стрельцов, Петр I создал служилое дворянство (шляхту) и постоянное войско. Павел же не мог опереться даже на своих «голштинцев», так как недовольство им коснулось и их. Да и не могли они не только заменить, но и сильно повлиять на «екатерининское» офицерство.
Павел I оказался одним из самых «оклеветанных» императоров, даже самые разумные шаги которого трактовались превратно дореволюционной, да и советской историографией. Историки «безоговорочно» верили мемуаристам и не особо вчитывались в законодательство павловского времени. Павел I был непонятен, а все непонятное пугает и отталкивает. Возникает вопрос: он опередил время или пытался вернуться куда-то далеко назад?
Организацию цареубийства 11 марта 1801 г. нельзя назвать простым «дворцовым переворотом». Это был протест тогдашней политической элиты против верховной власти. По меткому выражению Н.Я. Эйдельмана, переворот был назван «революцией сверху». Причем его можно считать «консервативной революцией», несмотря на наличествующие проекты ограничения верховной власти. У Павла I не хватило политической мудрости создать новую социальную опору, недоставало харизмы Петра I или Екатерины II, чтобы «задавить» врагов, за что он и поплатился. Политическая направленность преобразований Павла I носила, безусловно, консервативный характер. Однако это оказалась «тупиковая» ветвь в данном общественно-политическом направлении. Импульсивность и опрометчивость ряда мероприятий императора Павла и по внутренним, и по внешнеполитическим вопросам не отвечала интересам России того времени (в отличие от деспотических, но необходимых реформ Петра I). Сам того не понимая, Павел I тщетно старался повернуть Россию куда-то вглубь средневековья, откуда она с таким трудом выходила и вернуться уже не могла. Но и заговор не решил проблемы.