– Нашим женщинам? – от воплей Роса выплываю из задумчивости. – Они мои, ясно?

– Твои, – киваю. – Жена и сестра, все верно.

– Ты!..

Я спокоен, и Роса бесит такой расклад. Нет уж, ты меня не выведешь из себя. А сам хоть головой о стену бейся, как посоветовала жена.

Непроизвольно касаюсь губы и морщусь, аккуратно стираю капельку крови. Удар у Роса сильный, но если бы я только захотел, то одной разбитой губой не ограничился бы.

– Скажи честно, что тебя не устраивает? – спрашиваю в лоб, все равно пока наши женщины не наговорятся, нас не выпустят.

– Твое существование.

– Еще аргументы?

– Какие тебе еще нужны аргументы? – не выдерживает он и срывает на мне злость. – Я прошел семь кругов ада, пока зарабатывал бабки на содержание сестры не для того, чтобы потом добровольно отдать ее в лапы преступника.

– Ты меня путаешь с Ильей.

– Мне плевать, кто из вас. Вы же близнецы, – он развел руками.

Откидываюсь на спинку дивана и растягиваю руки по обе ее стороны. Я все еще расслаблен и спокоен, а вот Рос, судя по покрасневшему лицу и вздувшимся венам на шее, готов взорваться в любую минуту.

– Естественно, я люблю брата. Но, если придется, готов бороться с ним. Готов вырвать оружие из его рук, чтобы избежать трагедии. Можно подумать, ты ради сестры не сделаешь чего-то такого же.

– Она не убийца, чтобы я…

– Илья тоже не убийца, – спокойно перебиваю упрямца. – Он оступился и, заметь, понес справедливое наказание за содеянный поступок. Я не оправдываю его действия, но, уж поверь, в тех условиях, которых жил брат, у любого бы сорвало крышу. Мать развелась с отцом из-за его тирании к ней, а он по итогу вымещал за это злобу на Илье. Не было и дня, чтобы он не приходил избитый с ног до головы. И знаешь что? Всем было плевать: учителям, теткам из соцслужб, бабке с дедом по линии отца. В какие бы двери я ни пытался стучать – меня гнали прочь. А синяки списывали на несуществующие драки со сверстниками и другими хулиганами. Что, по-твоему, я тоже должен был отвернуться от брата? Бросить на произвол судьбы?

– Чего ты ждешь от меня, сочувствия? Каждый сам выбирает свой путь. После того, как погибли родители, я тоже мог пойти по наклонной, прикрываясь обстоятельствами. Но у меня была младшая сестра, и я собирался в лепешку расшибиться, лишь бы ее не забрали в детдом. Пахал, как проклятый, по двадцать два часа и немного времени оставлял, чтоб поспать прямо на работе.

– Полагаю, до этого ты жил в любви и не знал горя до их смерти. Ладно, хорошо. Хочешь знать правду того дня? Я расскажу, но, думаю, такой, как ты, не поймет и будет дальше видеть перед собой врага.

– Такой, как я? Это какой же? – он скрестил руки на груди в защитном жесте, даже не понимая, в чем его винят.

– Отец хоть раз поднимал на тебя руку? – Вместо ответа – отрицательный кивок. – Держал хоть раз тебя на мушке заряженного пистолета?

– Что за тупой вопрос? Нет, конечно же, нужно быть полным…