— Работаете? Тогда, наверное, я вас отвлекаю? — шатенка извиняется одними глазами и собирается уже удалиться.
— Нет, что Вы, моя смена закончилась. И вообще, я совсем… совсем ничем сейчас не занята, — Ксюша даже не верит, что выпалила такое! Будто сам демон-искуситель так и подначивает её к шатенке в товарки навязаться. — Кстати, я Ксения. Мы с подругой здесь всё лето работать будем. А Вы… Только на рынок не ходите! Обворуют!
— Очень приятно, а я — Оля, — Оля руки не подаёт, потому что в руке у неё чашка чая. — Значит, по вечерам здесь заняться совсем нечем? Простите, но смотреть телевизор я не пойду: «Дом-2» — не моё. А насчёт рынка… Спасибо за предупреждение! Столько лет прошло, а воровать так и не перестали…
Ксюша не может сдержать улыбки.
— Это точно… — Сказать больше нечего: на то, что хотелось бы — смелости не хватит, а болтать ниочём она к своим двадцати так и не научилась. — А хотите, в карты сыграем? — ляпает она первое, что приходит на ум: взгляд упал на подоконник родной комнаты, где лежит чужая, забытая кем-то из предыдущих постояльцев игральная колода.
— Ох, Ксюш, извините, но я не по играм. Азарт, честно говоря, — тоже не моё. Хотя… Если колода полная, могу Вам погадать!
— Погадать? — У Ксюши единомоментно зачесалось всё. — А Вы умеете? — Конечно она умеет — небось, парень её научил.
— Умею, — Оля подмигнула, или показалось? — Мой муж говорит, я немного цыганка. Хоть это и не так.
Щекотка оборачивается ознобом — Ксения невесомо опускается в плетёное кресло, ни живая ни мёртвая. Муж? Костолом — её муж? Это уже не ревность, это… это…
— И дети ему вторят. Ох, и устала же я мужу повторять, чтоб хотя бы при детях всякой ерунды не болтал… Ну, на что раскладывать будем? На любовь? На учёбу? Я на всё могу.
Она присаживается в кресло напротив и со знанием дела принимается тусовать засаленную колоду.
— Хотя, знаешь что… — Она с ней уже на «ты»? Но Ксении не до того — она думает о своём: у проходимки семья, а здесь она получается… К любовнику прехала? — Вот смотрю я на тебя и вижу: надо бы разложить на судьбу. Тревожит тебя что-то…
— Да, давайте на судьбу.
— Хорошо, Только чур на «ты» — не такая уж я и старая, в конце концов!
Карты с бледно-голубой клетчатой рубашкой опускаются на стеклянную поверхность низенького кофейного столика, за которым уже сто лет никто не сидел. Карты образуют квадрат, из четырёх углов которого вырастают косые лучи: странный расклад, Ксения ничего подобного ранее не видела.
— Итак: смотрю, ты неверующая. В счастье не веришь, — начинает гадалка-самозванка.
— А это важно? Разве важно верить? Разве от нашей веры что-то зависит? — тихонько проговаривает девушка, скорее для себя, или для ночных сверчков, но не для гостьи.
— Ты права. Совсем не важно, ибо вера сама по себе бесполезна. Но я не о том, — она переворачивает вторую пару карт с верхних углов квадрата. — Но от веры зависит, примешь ли ты судьбу или так и будешь от неё бежать. Так… Вижу, отношения. Ты оставила их в прошлом, но для тебя они ещё не закончены.
От сказанного Ксению передёргивает.
— К-как это — не закончены?