— Ты всё ещё думаешь о том чтении, — проницательно заявил Силакви. — О «Оде переливов» и словах Герена.
— Её начало, — согласилась Милена, — как он начал поэму… — Взгляд императрицы бездумно скользил по изысканным, вырезанным из мрамора статуям, украшающим галереи. — «Таскол, стальной кулак в нашей душе. Сердце, яростно бьющее», — женщина бросила пристальный взгляд на своего собеседника. — Что думаешь об этом?
— Весьма интересные слова, — по орлиному профилю Киана пробежала тень улыбки, — вот только они — не более чем знак. Словно чайки, которые подсказывают морякам, что поблизости находится земля, пусть её ещё не видно на горизонте.
— Значит, ещё один неприветливый берег, — несмотря на то, что слова были произнесены в шутливой форме, женщина внимательно смотрела на выражение лица высшего жреца. Из-за этого сложилось впечатление, будто бы она спрашивала.
Силакви мимолётно усмехнулся и кивнул.
— Одна из тем, которые я хотел обсудить. С уходом Дэсарандеса и армии, все недовольные начали поднимать голову. Присоединённые к нам территории — лишь угольки, которые вот-вот разгорятся пламенем.
— Хочешь сказать, раз осмелился Юалд, то осмелятся и остальные? — нахмурилась Милена.
— Никаких сомнений, — задумчиво поднял он голову, сворачивая в сторону лестниц.
По мере продвижения этой пары, встреченные люди низко кланялись, неважно, будь это слуги или чиновники. Отличался лишь облик: первые походили на дрессированных собак, лишившихся шерсти, вторые — на согнутые вешалки с кипами дорогой ткани. Исключениями являлись лишь стражи: обвешанные артефактами сионы, изысканные инсурии, а также наиболее умелые и обученные волшебники.
Охрана не имела права отвлекаться от своей работы вне зависимости от того, кто показывался на глаза.
Солнце продолжало ярко освещать их путь через многочисленные, зачарованные на прочность стёкла. Все встреченные по дороге светильники были выключенными световыми артефактами, выполненными в едином стиле. Изысканные колонны сменялись высокими арками, расписанными стенами и имперским гербом.
Когда Милена впервые вошла в эти залы, то казалось чудом, что люди могли окружать себя подобной роскошью. Всё было отделано белым мрамором, стояли золотые статуи с выложенными бриллиантами глазами, потолки украшены величественными фресками, а на стенах висели картины знаменитейших художников, вложивших в свои работы собственную душу.
Всё было зачаровано, но так тонко и незаметно глазу, что пришлось бы постараться, дабы найти хоть одну руну. Артефакты были повсюду и каждый словно являлся произведением искусства: нефритовые курильницы, сандаловые перила у лестниц, мебель из чёрного эбенового дерева, фарфоровая посуда, тонкие кисти, вырезанные из кости…
Под ногами располагались величественные ковры, вытканные мастерами своего дела, а в их узорах прятались руны волшебников, делающих это произведение искусства по настоящему вечным. Мирадель казалось, что на создание каждого из них должна уйти целая жизнь.
Всё вокруг неё буквально дышало изысканностью и богатством. Не хватало только силы.
— Получается, что нам нужно больше переживать о внутренних проблемах, а не о внешних? — Милена приподняла бровь.
— Частично, — неопределённо выдал жрец. — Нужно смотреть на ситуацию шире. Армия, которую ведёт император, не встретит в вольных городах должного сопротивления, ведь туда набрали лучших. Даже если все маги успеют умереть за время войны, то количество высших сионов и инсуриев-гвардейцев таково, что сметёт любую преграду, встреченную на пути. Не забывай и о том, что архонты — не дураки, хоть и предельно упрямы. Думаю, примеру Гуннара Магбургского, заключившего тайный пакт о капитуляции, последуют и другие. А значит, Нанв упадёт нам в руки, как перезрелый персик. Но подобное совершение — очередной повод нашим врагам задуматься о собственном будущем. Король Истлы, Хармон Небелий, а также царь сайнадов, Велес II, границы которых откроются нам в должной мере, совсем не дураки, как бы не хотелось верить в обратное. Они понимают, что не сумеют в одиночку остановить армию Империи, а значит… нужно ввергнуть её в беспорядки, свалить, как колосса на глиняных ногах. В Рохе есть подходящая пословица: «Коли руки у врага крепки, хватай за ноги».
— Не верю, — Мирадель махнула головой, будто отгоняя муху, — да, Кашмир тлеет, но он один и нам прекрасно об этом известно. Кто кроме него? Кому достанет смелости и глупости выйти против Дэсарандеса? «Бессмертного императора», «Первого и единственного»!
— Милена, — пристально посмотрел он на неё, — колодец, откуда берутся дураки, неисчерпаем. Кашмир — лишь та часть, которая выступает открыто. Я бы предположил, что на каждого «лорда Челефи», приходится ещё десять, которые прячутся в тени и лишь ждут повода.
— Ты об этом хотел поговорить? — поняла женщина. — Для этого мы идём в храм Хореса, твою вотчину, которую ты очистил от шпионов, как добросовестный конюх вычищает конюшни?