«Но при этом, мой муж также говорил, что в поисках истины порой приходится всё глубже опускаться вниз», — подумала Милена.
Сегодня были предложения по незначительным доработкам ряда законов, касающихся торговли и ввоза товаров из-за рубежа. Влиятельная купеческая гильдия просила пересмотреть вопрос, касающийся налогов на шёлк, отчего прислала дюжину серьёзных мужей, способных с серьёзным и умным видом продать даже ковш снега посреди зимы. Мирадель пришлось переадресовать вопрос Гарвасию Ринто, министру налогов, пошлин и сборов, чтобы он и его ведомство подробно разобрали ситуацию. Не забыла она и обязать того предоставить ей полный и подробный отчёт.
— Министр Морстон поможет тебе, — улыбнулась она.
Гарвасий скривился, не удержав лица. Аттий Морстон был министром торговли, отчего постоянно возмущался высоким налогам, выставляемым ведомством Ринто.
Милена желала получить конкретику максимально простыми словами, объясняющими ей, почему выгодно или не выгодно поддержать купцов, снижая налог на шёлк. Поможет ли это торговле или усложнит её? Если поможет, то как это отразится на поступлениях в казну? Будет ли подобное выгодно в долгосрочной перспективе? Что будет, если поддержать купцов лишь частично, то есть, снизив налог лишь на время? Или будет проще предоставить льготу одной только гильдии, как самой обширной (из тех, которые занимаются шёлком)?
Все эти моменты были тщательно зафиксированы секретарями, после чего загруженные Гарвасий и Морстон, отослали группу торгашей, а также своих помощников, чтобы те начали разбор ситуации. Сами министры, конечно же, остались подле императрицы, ведь ей мог в любой миг понадобиться их совет. Сама Милена, тем временем, перешла к следующему вопросу.
«И так до самого обеда», — устало подумала она.
Управление Империей было нелёгким занятием. Огромная страна являлась механизмом, внутри которого, вместо деталей, использовались люди, а вместо масла — законы. Стоит выйти из строя лишь одному — и вся система начнёт рушиться на глазах.
Мирадель же была мастером, который обслуживал этот механизм, и с каждым годом его отладка требовала всё больше времени и усилий, всё больше слов, которые подкреплялись авторитетом её голоса.
Само собой, Милена действовала не одна и речь даже не про императора с советом министров. Помощников в управлении страной всегда было полно, но вмешиваться могли немногие. Кроме вышеупомянутых высшего жреца и министров, такими людьми были лишь герцоги. Правда в данный момент доступен и относительно свободен был лишь один.
Ниже её трона, рядом со столом министров, неподалёку от многочисленных секретарей, восседал Вентуриос Мирадель, герцог Севера. Мужчине было сто двадцать два года, что ощущалось и во внешности, и по поведению. Седой старик с длинными, густыми бровями, гладко выбритым лицом, широким, загнутым к низу носом и всегда поджатыми губами. Взгляд Вентуриоса был строг, а улыбка почти не появлялась на его лице.
За годы правления Милены — которую Дэсарандес почти сразу поставил заместо себя (во время своего отсутствия), не обращая внимание на многочисленных, «более опытных и смышлёных» представителей, — между ней и Вентуриосом установилось полное взаимопонимание. Старик зачастую помогал ей, а поначалу так и вовсе едва ли не единолично принимал решения, пока Мирадель полностью не освоилась с собственной ролью. Но до сих пор герцог Севера вникал во все сферы деятельности Империи на ряду с ней, только теперь ограничивался лишь советом, причём лишь тогда, когда Милена его спрашивала, чем выгодно отличался от министров, которые зачастую любили настоять на своём.
Обычно Вентуриос отвечал ёмко, коротко и хлёстко, отчего женщине приходилось скрашивать и смягчать его слова, крайне редко действуя именно так, как желал бы герцог Севера. Впрочем, на том их тандем и строился.
Также зачастую Вентуриос подключался к общению с просителями, лично опрашивая очередного чиновника, посла или представителя знати.
По большей части до императрицы допускали лишь две категорий людей (не считая посланников других государств): тех, чью просьбу уже рассмотрели «снизу» и пришли к мнению, что она должна быть выполнена или тех, чей вопрос оказался тщательно изучен и имел чёткое решение — выбор из нескольких вариантов, которое и нужно было сделать Милене. Но даже так, частенько, ей было непросто. Те же купцы из своей гильдии пришли к ней со слишком сложным и не до конца решённым прошением.
Из списка шаблонов просителей, впрочем, бывали и исключения. Иногда к ней направляли людей, в общении с которыми ощущалось подозрение на использование служебного положения в личных целях. В таком случае просители отправлялись к министру внутренних дел, Инару Моурену, который отвечал за городскую стражу, Тайную полицию и, конечно же, суды. С его стороны проводилось дополнительное, тщательное расследование.
Ещё один шаг, за который недоброжелатели обвиняли её в чрезмерной жестокости, ведь имперские дознаватели не знали жалости и никогда не останавливались на полпути. Они были словно голодные псы, почуявшие кровь и вцепившиеся в сочный кусок сырого мяса. Мирадель никогда не боялась статуса своего просителя, отчего, если нужно, не скупилась на самые жестокие методы допроса, давая Тайной полиции чересчур много свобод.
Империя Пяти Солнц не терпела коррупции, прилагая максимум сил на её искоренение, ведь страна находилась в состоянии войны.
«Ещё и приближающийся день единения Империи, — мысленно поморщилась женщина. — Праздник требует слишком больших денежных затрат, а также привлечения огромного количества вооружённых сил».
Следующим решением, на котором «споткнулась» Милена, был запрос привлечения дополнительных средств в Рашмон, самый северный город-порт всей Малой Гаодии. Благо, что когда речь зашла о вотчине Вентуриоса, он самолично разобрался с проблемой, не прибегая ни к помощи министров, ни даже самой императрицы.