Хачиун задумался всего на пару секунд.
– Моли Отца-небо, чтобы ты не ошибся, Субудай. Я поставлю людей.
Неожиданно для Хачиуна и Джелме Субудай ухмыльнулся:
– Я никому не молюсь, командир. Если бы я это сделал, Отец-небо сказал бы мне: «Субудай, у тебя лучшее в мире войско, военачальники прислушиваются к твоим словам, твой враг глуп и неповоротлив, и тебе еще нужна моя помощь?» – Подумав об этом, он снова скроил кривую улыбку. – Нет, я буду полагаться на то, что у нас есть. Мы разобьем их.
Хачиун и Джелме взглянули еще раз на огромную армию, идущую к перевалу. Сто шестьдесят тысяч храбро шагали вперед, только теперь, после слов Субудая, они уже не казались такими страшными.
Чтобы скоротать время, Ала ад-Дин Мухаммед развлекал себя игрой в шахматы и уже битый час обдумывал очередную партию, когда громкий шум и крики отвлекли его от игры. От неожиданности шах подскочил, опрокинув со столика шахматную доску, и фигуры рассыпались на полу паланкина. Изрекая проклятия, шах раздвинул передние шторки и всмотрелся в даль. Слабый зрением, он едва смог разглядеть всадников, мчащихся навстречу его войску. Горны трубили сигнал тревоги, и шах стал испуганно озираться в поисках своего слуги. Но Аббас уже спешил к господину. Проворно взобравшись по деревянной лестнице, он устремил свой взор туда, откуда наступали монголы.
– Что скажешь, Аббас?
Слуга нервно сглотнул слюну.
– Это… странно, господин. Как только они выскочили из-за перевала, то тут же разделились и поскакали в разных направлениях. У них полный хаос.
– Сколько их? – спросил шах, сгорая от нетерпения.
Аббас быстро принялся подсчитывать и нервно зашевелил губами:
– Около двадцати тысяч, господин, но они все время в движении. Не могу сказать точнее.
Ала ад-Дин вздохнул с облегчением. Хан монголов, должно быть, сошел с ума, раз послал против него жалкую кучку людей. Монголы быстро приближались, и теперь шах смог разглядеть их получше. Они выступали каким-то необычным порядком, то бросаясь врассыпную, то снова собираясь отдельными группами, и предугадать, откуда будет нанесен первый удар, было трудно. Поскольку приказов пока не последовало, армия шаха стоически маршировала вперед к перевалу, готовя к бою щиты и широкие сабли. Шах снова подумал о конниках Калифы, но, скорее, лишь для того, чтобы еще раз помянуть их недобрым словом.
Ала ад-Дин Мухаммед подал знак трем родовитым всадникам, что скакали позади слона. Заодно шах взглянул и на Джелал ад-Дина. С пламенем праведной ненависти к врагам юноша скакал подле отца. Когда всадники подъехали ближе, шах Мухаммед поприветствовал их величественным взмахом руки.
– Доставьте мой приказ передовым частям, – объявил он. – Пусть выдвинут фланги широкой линией. Куда бы ни ударили враги, мы возьмем их в кольцо.
– Господин! – взвыл побледневший Аббас. – Они уже атакуют!
– Как? – возмутился шах.
Удивленно прищурив глаза, он будто не верил тому, что монголы подступили так близко. Издали слышались крики людей, пытавшихся укрыться щитами от града летящих стрел.
Колонны монгольских всадников обходили передовые позиции и неслись вдоль беззащитных флангов шахского войска. Ала ад-Дин смотрел, затаив дыхание. Калифа мог бы остановить их, но негодяй предал своего господина. Шах чувствовал на себе буравящий взгляд сына, но пока не мог ввести в бой отряд личной гвардии. Он боялся остаться без защиты, к тому же у него не было других лошадей.
– Передайте командирам, чтобы не останавливались. Пусть двигаются вперед и прикрываются щитами. Если монголы подойдут слишком близко, стрелять, не жалея стрел.