Джучи пребывал в приподнятом настроении. Вместе с Джебе они снова двигались через долины на запад, ведя за собой два тумена. Джучи потерял почти тысячу человек. Кого-то сразили в битве у холма, но большинство погибло от вражеских стрел либо от полного изнеможения во время незабываемой гонки. Погибшими в основном были китайцы, но те, кто выжил, ехали с высоко поднятой головой, зная, что заслужили право следовать за своим командиром. Джебе потерял не меньше, но тех, кто лишился жизни, он знал еще со времен службы под началом Арслана. Они погибли достойной смертью, однако, невзирая на это, ни один из них не будет удостоен похорон в поднебесье, никто не вознесет их тела на высочайшие пики, чтобы скормить орлам и священным птицам. У живых не было времени воздать почести мертвым. Среди убитых оказался и шурин Чингиса Палчук. Острый клинок хорезмийца раскроил ему лицо. Джебе не знал, как хан воспримет печальную весть, и оба дня, проведенных на отдыхе возле озера, оставался в молчаливой задумчивости.

Джучи и Джебе вполне отдавали себе отчет в том, что хану грозит опасность, но кони были едва живы. Полководцам пришлось ждать, пока лошади восстановят силы, прежде чем двинуться в обратный путь. И даже двух дней не хватило. Многие лошади еще не оправились до конца после утомительной скачки и прихрамывали. Военачальникам стоило большого труда отдать приказ убить раненых коней и разделить мясо между людьми. Десятки воинов везли с собой ребра или окорока, другие сами скакали на уцелевших конях хорезмийцев. Для людей, видящих в лошадях единственно ценный военный трофей, битва в долине стала подлинным триумфом, достойным войти в легенды. Каждый всадник вел на привязи еще двух-трех арабских скакунов. Многие из них хромали и страдали одышкой, но и они могли еще сослужить хорошую службу, а потому монголы не бросили их в степи.

Ведя за собой восемнадцать тысяч всадников, Джучи и Джебе оставили большую долину и решили идти дальше кружным путем. Хотя возвращаться по своим следам было удобно, они выбрали новый маршрут, боясь, что в долине шах мог устроить засаду. Людям требовалась передышка перед новой схваткой с врагом.

По крайней мере, все напились вдоволь. Уходя от погони, монголы опорожняли мочевые пузыри, сидя в седле. По мере надобности струя теплой влаги стекала прямо по запыленной шкуре коней. На обратном пути кишечники были полны, и продвижение войска замедлялось потребностью испражняться. Во время остановок десять-двенадцать человек за один раз быстро спускались на землю, присаживались на корточки, подтирались тряпьем и возвращались в седло, стараясь не задерживать движение. Люди дурно пахли, были грязны и худы, но земля, по которой они так долго странствовали, закалила их тела и души.

Возвращавшихся из-за дальней гряды разведчиков первым заметил Джучи. Так же как и Субудай, Джебе хорошо понимал необходимость знания местности, поэтому полководцы всегда высылали разведчиков на многие мили вокруг. Желая привлечь внимание Джебе, Джучи присвистнул, но тот уже увидел воинов и только недоуменно приподнял брови.

– Кажется, я посылал в том направлении двоих, – заметил Джучи.

Однако теперь их было трое, и даже издалека оба ясно видели, что третий всадник ничем не отличается от остальных. Он скакал налегке, без доспехов, и не имел при себе никакого оружия, кроме меча, и ничего такого, что могло бы замедлить движение. Некоторые разведчики не брали даже мечи, целиком полагаясь на скорость.

Внезапно молодые военачальники ударили пятками лошадей и поскакали вперед, сгорая от нетерпения узнать новости.

Разведчик не был воином их туменов, но выглядел таким же усталым и запыленным. Когда Джучи, Джебе и разведчик встретились, тот немедленно спешился и поклонился, не выпуская поводьев. Джебе поднял руку, и войско тоже остановилось. В присутствии сразу двух полководцев разведчик явно замешкался, не зная, к кому из них обратиться раньше.

Затянувшееся молчание нарушил Джучи.

– Ты нашел нас, – сказал он. – Докладывай.

От волнения, что говорит с ханским сыном, разведчик снова склонил голову.

– Я едва не отправился в обратный путь, когда заметил пыль от твоих коней, командир. Меня послал Субудай. Шах двинул на нас большую армию.

Если разведчик ожидал, что его новость вызовет удивление, то был разочарован.

– И?.. – спросил Джебе.

Растерявшись, тот снова потупил взор и замешкался.

– Меня послали, чтобы привести тебя назад как можно быстрее, командир. Наш хан Чингис собирается дать сражение, но мне больше ничего не известно. Я в одиночку проскакал два дня, разыскивая вас повсюду.

– Мы можем ударить с тыла, если вернемся в долину, – предложил Джучи, не обращая внимания на разведчика.

Джебе обернулся и взглянул на свой тумен. Люди были на грани полного изнеможения. Воины степных племен могли проскакать целый день, но и после этого они оставались в состоянии воевать. Однако силы лошадей имели очевидный предел. Нападение на арьергард шахского войска не даст результата, если противник развернется и всей своей массой раздавит два монгольских тумена в лепешку. Джебе хмуро кивнул Джучи. Ведь Чингис ожидал бы от них активных действий.

– Войско шаха двинется вперед с того места, где мы оставили его, – сказал Джебе. – Наверное, еще миль сто – и потом битва.