Дэнни, выпучив глаза, наблюдал через дверной проем, как из тела брата извлекали жала. Той же ночью и Пол, и родители проснулись от крика Дэнни. Они ворвались в его спальню, Дэнни сидел на постели и расцарапывал свои руки, ноги и грудь. Но с ним ничего не случилось. Физически, во всяком случае. Он кричал, что у него горит кожа, и скреб ногтями руки и лицо. Но там ничего не было. Ничего.

Размышляя об этом сейчас, Пол разгадал тайну произошедшего: Дэнни привлекал к себе внимание. Он стоял там, в дверях ванной, и видел, какой заботой окружили родители Пола, и небольшой припадок посреди ночи – единственное, что Дэнни мог противопоставить этому. Неужели Пол был настолько наивен, чтобы думать, что за этим скрывается нечто большее? Например, мощная и необъяснимая связь. То, что Дэнни мог чувствовать боль брата, если вдуматься, было абсурдом.

Пол почувствовал, что его нога нервно подергивается и он не контролирует свое дыхание. Сердцебиение слегка участилось, и, несмотря на холод, который он принес с улицы, тело покрылось пленкой пота. Пол чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Когда он уже собирался встать и снова подойти к дежурной, боковая дверь открылась, и к нему подошел офицер в светло-синей рубашке и брюках военного покроя. Он назвался Хольцманом и, не потрудившись пожать Полу руку, повел его внутрь. Они пришли в помещение, которое оказалось вовсе не кабинетом и даже не комнатой для допросов, как ожидал Пол, а залом с ламинированными столиками и несколькими торговыми автоматами вдоль стены.

Там было еще несколько человек, большинство из них парами сидели за столами, а некоторые в одиночестве расхаживали вокруг. Парень в тюрбане скармливал мелочь торговому автомату с приводящей в ярость неторопливостью.

– Что это за место? – спросил Пол.

– Зал ожидания. Просто присядьте и подождите, – ответил Хольцман. – У меня есть ваше имя. Вас вызовут, когда придет ваша очередь.

– А все эти люди… – начал Пол, но оборвал себя на полуслове, поскольку полицейский, с важным видом уткнувшись в айфон, уже удалялся прочь.

Галло опустился на стул напротив женщины, одиноко сидевшей за ближайшим столиком, он надеялся, что та не станет ловить его взгляд. Но именно так она и поступила, а Пол слишком замешкался и не успел отвести глаза, поэтому улыбнулся ей. Женщине, наверное, было около шестидесяти, из-под вязаной шапочки выбились сплетенные в косу седеющие волосы. Когда-то она, возможно, была привлекательной, но сейчас выглядела подавленной, в ее взгляде была пустота.

– Ответ – да, – произнесла она.

– Простите?

– Ответ на вопрос, который вы собирались задать тому копу. Да. Мы все здесь по одной и той же причине.

Пол кивнул, его взгляд заскользил вдоль столов. На другом конце зала сидел мужчина в неоново-зеленой лыжной куртке и наушниках, он печатал на ноутбуке. Казалось, это единственный человек в помещении, который не нервничал, не ожидал самого страшного и не был погружен в свои мысли. Пока Пол наблюдал за ним, мужчина оторвался от экрана и встретился с ним глазами. Он кивнул, и Пол кивнул в ответ. Затем Галло перевел взгляд на торговые автоматы и парня в тюрбане, все еще скармливавшего мелочь одному из них с непоколебимой, методичной настойчивостью.

– Он журналист, – сказала женщина, сидевшая за столиком Пола.

– Кто? Тип, который думает, что перед ним игровой автомат?

– Нет, тот, что печатает на ноутбуке. Я пришла пораньше, и он задал мне несколько вопросов о моей дочери, – ее лицо смягчилось, и Пол почувствовал жалость к ней. – Она пропала, моя девочка.

Женщина перебралась на пустой стул рядом с ним. Галло улыбнулся, когда она вытащила и открыла небольшой фотоальбом. Такой маленький, что на каждой странице помещались лишь две фотографии. Девушка на снимках была изумительна – дерзкая в своей красоте, загорелая, на каждом третьем снимке она вовсю демонстрировала крошечные бикини. И была совсем не похожа на опустошенную, встревоженную женщину, сидящую рядом.

– Ее зовут Роберта Чалмерс. Мы зовем ее Бобби. Она не кажется вам знакомой?

– Нет, нет. Извините. Но я не здешний.

– О, – казалось, это не смутило женщину, она перевернула страницу и указала на одну из фотографий. – Ее выпускной в колледже. Видите? Представляете, она ведь чуть не вылетела.

Полу стало плохо. Вот тут все и закончится? В каком-то полицейском участке посреди чертовой Аляски, в очереди на взятие мазка изо рта? Он теперь член какого-то нездорового, высасывающего душу клуба, в котором придется маяться до конца жизни, показывая незнакомцам фотографии брата и спрашивая, не узнают ли они его?