— Значит, — Кривых «сбросил» гнев легко, словно маску, — Степашин, Караян и Рикарди.

Три бывших заместителя, один из которых, к тому же, значился исполняющим обязанности начальника отдельной аналитической группы…

Выглядело паскудно. Каждому из них полковник доверял. Не как самому себе, но в рамках возлагаемой должностью ответственности.

— Тебе помочь? — Лазовски протянул Кривых слот. Чтобы забрать, тому пришлось подойти. — Ханаз в теме, так что втягиваться не придется.

— Две независимые группы, говоришь?! — вставляя маленький прямоугольник в разъем наручного комма, зло ухмыльнулся полковник. — А вторая на той самой Самаринии, которая меня и спасла?

— Догадливый! — кивнув на Кривых, Лазовски посмотрел на Орлова.

Генерал так и сидел, закутавшись в клетчатый плед. На лбу капельки пота, заострившиеся скулы заретушированы румянцем, губы стянуты корочкой…

Больным он еще выглядел, несчастным — уже нет.

Замена ботов была внеплановой — будущая война диктовала свои условия, да и нагрузки давали знать, так что спектр испытанных ощущений оказался широким, но медики уверяли, что оно того стоит. И по будущим возможностям, и по не случившимся последствиям.

— Элизабет не трогай, — Орлов поднялся, поежился, сбросив плед на диван. Взял поданный Лазовски китель, надел, тут же активировав терморежим, — задействуй Шаевского.

— Твой выкормыш опять будет ныть, что через его голову, — поддел Кривых.

Орлов как раз проходил мимо, так что взгляды разошлись на встречных. Всего лишь мгновение, но вопрос, пусть и не заданный вслух, прозвучать успел. Как и ответ: доверие, оно либо — есть, либо — нет.

В данном случае было. И благодаря отчиму, и по собственным заслугам.

— Мой выкормыш удовлетворится понятием служебной необходимости, — уже подойдя к своему столу, произнес генерал. Поднял оперативку — командный «лежал» в теневом режиме, не тревожа без нужды, зацепился за таймер времени: — Первое утро весны…

Прозвучало невпопад, но отдалось чем-то похожим на ностальгию. Солнце, капель, первые клочки парившей земли, опьяняющая пряность воздуха…

Все это было там, наверху.

— Это ведь еще не все? — сбил его с лирики голос Кривых.

Самому вопросу Орлов не удивился, что-то такое мелькало, так и не оформившись в слова, если только тону — сухому и отчетливо равнодушному. Будь это Ровер, вряд ли бы смутило, но Валентин…

Теперь это было делом принципа. Когда задета честь…

— У Караяна есть пересечка с двумя типами из правительства, которых мы отрабатываем, — чуть затянул с ответом Лазовски.