Метрах в трех, позади их, ел сопли из носа чумазый цыганенок, лет пяти, одетый в штопанную куртку и резиновые сапоги коричневого цвета.

— Почем «Прима»?

— Полтора рубля за пару. Тебе, милиционер, за рубль отдам, раз ты такой бедный.

— То есть три цены магазинные ломишь?

— Так иди в магазин и покупай, а мне детей кормить надо.

— Тебя как зовут?

— Аза я, а что?

— Так вот, Аза, за свою наглость ты здесь торговать не будешь.

— А что ты мне сделаешь, у меня восемь детей, я Мать — героиня!

— То-то у тебя ребенок полуголый.

— У меня денег нет, их всех одевать! Еще ты цепляешься. Что ты хочешь, денег? Так вечером подойди, как все ваши, я тебе твой рубль отдам! — Аза орала в полный голос, собирая любопытную толпу.

— Так, ты меня достала — я схватил вопящую бабу за рукав кацавейки и поволок через арку во двор дома.

Аза перешла на ультразвук, мелкий соплежуй, бросив свой обед, вцепился в юбку худенькой цыганки и тоже завопил. Товарки вцепились в другой рукав Азы, я дернул посильней, и бабища, с криком «Убили», шлепнулась задницей на лед, из-под юбки во все стороны посыпались пачки наших и болгарских сигарет. Народ, скучкававшийся вокруг нас, громко обсуждал происходящее, в основном побеждало мнение, что спекулянты обнаглели. Аза, чуть сбавив обороты, продолжала вопить, что я сломал ей ногу, две ее подружки начали теснить меня, мешая цыганские и русские слова, угрожая, что завтра я, да нет, еще сегодня, буду уволен и расстрелян. Не имея желания слушать этот бред, я с криком «кому сигареты бесплатно», стал аккуратными пинками отправлять рассыпавшиеся пачки в толпу, которые легко скользя по обледеневшему асфальту, мгновенно и безследно исчезали в куче галдящих людей. Цыганки бросились собирать свой товар, я, дав команду Олегу, с двух сторон, подняли Азу с земли, и подгоняя ее малозаметными пинками, погнали по короткой дороге, в сторону отдела.

Для разбора с задержанными в Дорожном отделе, напротив дежурной части, располагался металлический стол с двумя тяжелыми лавками, куда мы и запихали немного угомонившуюся задержанную.

— Паспорт давай!

— Нет у меня, паспорта, дома лежит.

— Хорошо, сейчас тебя засуну в камеру, через три часа приду, и буду с тобой дальше заниматься. Давай, вставай.

— Я мать-героиня.

— Откуда мне это знать, у тебя же паспорта нет.

— Да на, подавись! — Азу сунула руку под вонючую кофту и вытащила оттуда мятое удостоверение о награждении Оглы Азы медалью «Материнская доблесть».